Наталья Тендора - Леонид Быков. Аты-баты…

Как-то вечером раздался телефонный звонок. Звонил Быков. Договорились встретиться на студии. Встретились.

– Понимаешь, старик, – сказал Быков, – роль Макарыча писалась для Алексея Смирнова. Роль Титаренко хочу исполнить сам: надо же хоть раз в жизни сыграть военного по званию старше рядового! Ну а что касается тебя, сам понимаешь, опоздали мы на лет 10. Ни Кузнечик, ни Смуглянка, ни Ромео тебе не подойдут по возрасту. Но есть роль Алябьева. Это ас, лихой парень, баянист второй эскадрильи…

Я не стал дальше выслушивать все достоинства «своего» Алябьева…

Начался съемочный период. Работать с Быковым было интересно, легко. Он отдавался работе целиком, того же требовал и от нас. Собственно, сказать «требовал» было бы неверно. Он создавал на съемочной площадке такую творческую атмосферу, при которой работать вполсилы было невозможно. Иначе работать он не умел…

После «Стариков», которые стали очень популярными, а «Смуглянка» получила свое второе рождение, Леонид Федорович снял «Аты-баты, шли солдаты…». Я в это время занимался на кинорежиссерском факультете Киевского института театрального искусства и принять участие в съемках не мог. Скажу только, что фильм имел успех, не уступающий успеху «Стариков». Было радостно видеть, как уверенно расправляет крылья прекрасный режиссер Леонид Федорович Быков. А между тем, здоровье Быкова нуждалось в поправке. Не выдерживало нагрузок сердце.

10 апреля 1979 года мы встретились с Быковым в коридоре киностудии. Я пригласил посмотреть мой дипломный фильм, но у него вот-вот должен был состояться показ кинопроб худсовету студии к фильму «Пришелец». Постояли, перекурили.

– Как мотор, Леня? – спросил я его, показывая на сердце.

– Неважно, но пока тянет… – И улыбнулся.

– Может, остановиться надо. Так сказать, на техосмотр?

– Нет, старик! Остановлюсь – умру сразу, а мне еще «Пришельца» надо сделать. Ну, до завтра. Завтра, это было 11 апреля 1979 года, мы не встретились. 11 апреля… По трассе из Иванкова на Киев мчалась белая «Волга». Крупными хлопьями на ветровое стекло падал снег. Трагедия случилась на 46-м километре.

Кто-то сказал, что режиссеры по смертности на втором месте после летчиков-испытателей…

Оркестра не было. Не было траурных маршей.

«Раскудрявый клен зеленый, лист резной…», – последний раз летчики-актеры второй «поющей» эскадрильи пели своему комэску:

БУДЕМ ЖИТЬ, ДОРОГОЙ НАШ «МАЭСТРО»! «Смуглянку» мы спели от начала и до конца. Он так хотел…»

Валентин Левашов, композитор: «С Леонидом Быковым я познакомился в Ленинграде на съемках фильма «Ссора в Лукашах». Режиссером картины был Максим Руф.

Фильм снимался летом. Я жил в гостинице «Октябрьская». Музыки в фильме было много, сроки сдачи ее, как часто бывает в кинопроизводстве, были сжаты до предела, и я располагал всего одним месяцем. Ночами я писал партитуру, а утром за мной приезжала машина, и через полчаса я уже был на Васильевском острове, в павильоне студии «Ленфильм».

Леонид Быков играл незадачливого механика маленькой колхозной электростанции, который мечтал стать артистом. Образ эдакого смешного, неловкого, но романтического и искреннего парня Быков уже с успехом создал в предыдущих фильмах. Это, очевидно, и заставило режиссера пригласить Быкова именно на эту роль.

Главным героем фильма был лейтенант, вернувшийся из армии в свое родное село. Играл эту роль К. Лавров. По-моему, это была одна из его первых киноролей. Среди актерского ансамбля были известные артисты: Телегина, Плотников, Кузнецов. Вообще говоря, и актеры, и съемочная группа, включая главного оператора Иванова, на редкость была дружной.

Я часто наблюдал за процессом съемок, так как мне это помогало в поисках наиболее верных музыкальных характеристик.

Сценарий страдал целым рядом недостатков, которые и режиссеру, и актерам приходилось преодолевать на ходу, прямо во время съемок. И вот здесь я обратил внимание на одну удивительную способность Л. Быкова. Он был мастер импровизации. От дубля к дублю сцена, образ обрастал новыми качествами, деталями, штрихами, подчас актер становился режиссером своей роли и соавтором сценария.

Л. Быков был человеком удивительной притягательной силы. Я замечал, что его инициативе с удовольствием подчинялись люди значительно старше его, с большим жизненным, да и профессиональным опытом. Таким он был и на съемочной площадке, и в быту. Леонид был обаятельнейшим человеком. Несколько раз в свободное от съемок время мы ездили в гости к К. Лаврову, в его новую квартиру на Московском проспекте, который тогда только застраивался. От остановки автобуса до дома, в котором жил Лавров, нужно было идти по узенькому, в две доски, деревянному тротуарчику, проложенному через пустырь, размытый дождями, заваленный остатками строительного мусора. И здесь Л. Быков был душой общества. Он блистал остроумием и вносил какой-то необыкновенный дух молодости и веселья. Прошел месяц, а у нас было ощущение, что мы знакомы годы.

Через день группе предстояло выехать на натурные съемки в Ивановскую область в г. Тарусы (имеется в виду г. Таруса Калужской области . – Н.Т.) Лучшую натуру едва ли можно было найти. Недаром эти места называют поленовскими. Музыку я свою сдал и готовился к грустному расставанию. Неожиданно вечером, накануне моего отъезда раздался звонок Л. Быкова.

– Мне нужна песня, которую я смог бы спеть сам. Она должна быть простой и сердечной.

– А с режиссером этот вопрос согласован?

– Пусть для него это будет сюрпризом.

– А где взять стихи и собственно о чем должна быть песня? – спросил я.

– Песня должна быть про речку, про любовь, – ответил Быков и повесил трубку.

Я задумался. До моего отъезда оставалось ровно 12 часов. Я позвонил режиссеру Руфу, но не застал его дома. Ну, что ж, подумал я, была не была. Попробую написать. Если даже песня и не войдет в фильм, то будет жить самостоятельно. Я сел за стол и стал мучительно думать, с чего начать, а время неумолимо шло. И тогда с отчаянья я написал первую строчку стихов: «Ой, ты речка, речка, речка». Как-то естественно возникла мысль, что в речке обязательно должна быть вода. Появилась вторая строчка: «В речке синяя вода». А потом по заказу Л. Быкова про любовь: «Полюбила я парнишку. Не на год, а навсегда». Вторая строфа рождалась труднее, но в конечном счете и она появилась:

Потом как-то сразу родились третий и четвертый куплеты, а следом и музыка. Утром я неожиданно, во всяком случае, для директора картины и постановщика, появился на студии с готовой песней. Не ссылаясь на «социальный заказ» Быкова, я сказал, что, по моему мнению, фильму нужна еще одна песня, которую я написал за ночь, и я прошу ее послушать. Руф сделал большие глаза и сказал: