Виктор Бакин - Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти

К 1987 году все в стране уже знали, почему умер Высоцкий в 42 года; знали, и сколь напряженной была его жизнь… Знали и о его болезни, которая в России сродни эпидемии. И настоящие друзья знали, что «в длительные периоды его абсолютной трезвости любые внешние поводы, любые уговоры его «друзей» и поклонников выпить оставляли его холодным и непоколебимым. Причиной срывов всегда были глубоко внутренние мотивы…» Знали и то, что его пьянство не было тоскливым алкоголизмом неудачника, а отчаянным самосжиганием человека, распираемого изнутри избытком творческой энергии.

Это знание было бедой и болью, а не поводом для зубоскальства и разглашения тиражом более 5 миллионов экземпляров. Не принято говорить о покойном плохо в этой стране. И поэтому написанное в книге не было чем-то сенсационно новым.

Влади в одном из интервью сказала: «Но я, конечно, также написала, как мы боролись против алкоголизма. Это все знают. И я не понимаю, почему про это не говорят».

Почему не говорят? Вот что сказал по этому поводу И. Дыховичный, в квартире которого некоторое время жили Влади и Высоцкий: «Марина держалась подальше от России во время его запоев… Стоило Володе сорваться, и Марина немедленно улетала в Париж, а уж оттуда звонила мне, расспрашивала, как идет выздоровление, указания давала. Вот когда он начинал выходить из кризиса, она возвращалась, встречала его, привозила домой…»

Может, И. Дыховичный невнимательно читал «Прерванный полет»: «…я была вынуждена часто приезжать, зная о твоем катастрофическом положении, почти всегда прерывая наполовину съемки фильма, турне, или же тогда, когда я должна была заниматься делами своих детей».

Из интервью Т. Рассказовой с И. Дыховичным.

Т.Р.: «Марина пишет, что уже с самого начала их знакомства он временами впадал в известное состояние. Это правда?»

И.Д.: «Ничего подобного, он тогда вообще не пил».

Т.Р.: «Но зачем ей рассказывать о том, чего не было?»

И.Д.: «Наверное, чем больше клюквы, тем большие деньги можно сделать на книжке. Да бог с ней, с Мариной. Она в Париже передо мной извинялась за отдельные литературные пассажи».

«Борьба с алкоголизмом» была своеобразной. Друг Высоцкого режиссер Г. Юнгвальд-Хилькевич рассказывает о подруге Высоцкого Татьяне Иваненко, сравнивая ее с Мариной Влади: «Марина… сама выпивала. Настаивала, чтобы он не пил, убеждала его, но в доме все время была водка… Однажды в Одессе Володя запил. Иваненко прилетала, ухаживала, убирала за ним, приводила в человеческое состояние и – ни одного бранного слова. Влади, когда Володя запивал, уходила на тусовку, оставляла его с приятелями. Ей было неприятно видеть мужа в ужасном состоянии».

После первого общения в компании с Влади и Высоцким Олег Даль сделал вывод: «Марина не любит, когда пьет Володя, но сама – выпить не дура».

«Прерванный полет»: «…я открыла для себя, что мне нравится теплота, создаваемая напитком, эйфория, развязывающая язык, впечатление свободы, которую открывает алкоголь».

На эту же тему И. Дыховичный: «Кстати – она очень хорошо пила, удар спиртовой держала лучше многих мужиков. И вообще, очень она такой персонаж… Как вам сказать… Она не птичка».

Г. Юнгвальд-Хилькевич: «…Да, формально это он стал инициатором разрыва с Влади, но она просто не понимала, как себя надо с ним вести. Ну, допустим, он в завязке, старается ничего не пить, а холодильник полон алкоголя. Это для Марины, которая все время пила по чуть-чуть. Конечно, он обижался на нее – ведь рано или поздно он подходил к этому холодильнику, выпивал рюмку и на несколько недель выпадал из жизни. Или, например, он после запоя лежит дома пластом, жутко болеет. А Марина вечером оставляет его одного и едет на вечеринку в ПЕН-клуб».

В марте 1971 года Влади заставила Высоцкого вшить в тело «экпераль»…

М. Влади: «Периоды затишья длятся от полутора лет в первый раз – до нескольких недель после последнего вшивания. Ты больше в это не веришь, хуже того, ты начал сам себя обманывать… Иногда ты не выдерживаешь и, не раздумывая, выковыриваешь капсулу ножом…»

Бывало и по-другому… Вспоминает Нина Ургант: «Я могу сказать, что он очень боролся со своей болезнью. Очень. Как-то он приезжает, а у меня воспаление легких и пришла наша медсестра Зиночка делать мне банки. И вдруг Володя подходит ко мне и шепчет на ухо: «Нина, может сестра сделать мне маленькую операцию?» Я удивилась: «Володя, какую?» Он говорит: «Понимаешь, у меня зашита ампула против… выпивки, и она очень воспалилась» . Он опустил свои брюки, и, как раз где шов, у него такая огромная гематома. Зина подошла, посмотрела – говорит, что ампулу нужно вытащить, потому что начнется заражение. Она сделала все, обработала ранку, зашила, все было нормально.

А в это время – не знаю, с какой оказией, – в доме была Марина Влади. Там пришли какие-то еще люди… и вдруг Марина говорит: «Володя, ну тебе же вытащили ампулу, давай выпей шампанское». То есть, я была потрясена, понимаете… она написала книгу, но я не читала, не хочу этого читать, потому что у меня совсем… может быть, я не права… но я была тогда возмущена ее поступком. Человек так борется со своим недугом, а она его сама толкала на выпивку».

А. Пороховщиков: «А то, что часто говорят, что он выпивал, я вообще опускаю. Я даже не люблю про это слушать. Копаться в этом не нужно. Значит, так угодно было Богу… Лучше бы другие пили и писали, как он…»

Очевидно, при адаптации французского варианта для советского читателя Влади приходилось себя сильно сдерживать в «правдивых показаниях», чтобы не истребить полностью «ощущение любви» россиян к Высоцкому. В варианте для французов – «VLADIMIR ou le vol arrêté» – читаем: «Я выливала любую жидкость, содержащую спирт или духи, ты всеми силами старался к ним добраться и проглотить», «…однажды ты сам нанес рану ножом в живот, затронув печень», «…ты увидел мою туалетную воду в несессере, которую я забыла вылить, ты меня вытолкнул в коридор, закрылся в ванной комнате и выпил весь флакон».

При адаптации густота красок разбавлена, а ассортимент напитков выглядит намного благороднее: «Я вылила всю выпивку, но если, к несчастью, где-нибудь в доме остается на донышке немного спиртного, я бегу наперегонки с тобой, чтобы вылить и это, прежде чем ты успеешь глотнуть», «ссадины и синяки, ножевые раны», «…ты вышвырнул меня в коридор и заперся в ванной, чтобы допить бутылку».

Она знала, что книгу будут читать тысячи людей, среди которых будут те, кто был близок к Высоцкому и знал действительное положение вещей. А самое главное, герой фантазий был мертв и не мог опровергнуть художественно раскрашенные вымыслы.

Н. Губенко: «Высоцкий много пил, но потом ушел из алкоголя на наркотики, к которым его приобщили Марина Владимировна и ее старший сын. Так что когда после смерти Володи Марина стала говорить, что она была его ангелом-хранителем, это не совсем так. Конечно, ничего об этом нет в ее книге, которую она написала в память о Володе. Но все окружение Высоцкого про роль Марины знает…»