Валерий Золотухин - Секрет Высоцкого

19.02.1997 Дрезден

Вчера мы ездили на Бренера с Никитой в Эберсвальд, где с 1945-го по 1948 год жил маленький Володя с отцом-майором и т. Женей. Шел дождь, но мы с энтузиазмом исследователей – Никита чем-то напоминал Паганеля – фотографировали дома и перекрестки. В одном из этих домов…

И кинотеатр, и улицу Марианвельдерштрассе, по которой бегал 7, 8, 9-летний Высоцкий.

Много рассказов Никиты о деде, о бабе Нине, об Аркадии, который стал собственником, бюргером – строит дом в Тарусе, за который уже сейчас дают 60—70 тыс. долларов, иностранная машина… «А мы с Анькой бедные родственники – ни кола ни двора, кроме многочисленной родни Аньки…»

В кабинете главного режиссера «Таганки» с автографами мировых знаменитостей.

«Под кабинет мне сначала предлагали другую, более жизнерадостную, светлую комнату, – вспоминает Юрий Любимов. – А я выбрал эту: угрюмую, темную, куда никогда не заглядывает солнце»

26.02.1997. Гамбург

Мы с Никитой у Аллы с Сашей. Никита спит богатырским сном. Вчера он целый день за рулем, и выпили они с Сашей достаточно… Алла – немка из переселенцев. Сестра ее старшая Женя (не самая старшая, с 1945 г.) родилась на Алтае, недалеко от Змеиногорска. А в Бремене подошла ко мне женщина – сестра Лизы Ремхе, с которой я учился в одном классе. Лиза на концерте не была, живет в 100 км от Бремена. Так сужается мир. Эта поездка вообще сказочная: очнешься от сна на заднем сиденье «джипа» – за рулем Высоцкий, рядом Смехов. Так было на перевале… Только потом соображаешь, что это Никита… и ты – дед.

28.02.1997. Париж

В церкви на рю Кримэ отпевают Синявского, автора одной из моих любимых книг «Прогулки с Пушкиным». Но надо было ехать на метро, без знания языка к 9 утра… Господи! Царство ему небесное и пухом земля…

Никита – замечательный парень, человек развитой души, добрый, застенчивый… но пока неаккуратный в быту – посуду за собой не моет, окурки не убирает, стриженые волосы с бороды в раковине почему-то не смывает. Венька говорит: учи его, говори, наставляй, раз уж дядька, а я не могу, я стесняюсь.

Я больше чем доволен встречей с Никитой. Во-первых, сел за руль в Париже Никита В. и весь его проехал, включая самое опасное место у Арки. Во-вторых, мы накопали моих оставленных в Париже книг – 60 экземпляров. Это хороший навар к гонорару. В-третьих, мы сфотографировались у Наполеона – гробница из карельского красного мрамора – и на фоне Эйфеля. В-четвертых, я проехал по Парижу до ворот резиденции за рулем метров двадцать. Жизнь в Париже удалась, и теперь мы ждем посла.

7.04.1997

Замечательно сказала Демидова: «У меня в театре были два партнера – Высоцкий и Золотухин». Нет, не за эту фразу, хотя то, что она как бы между нами поставила знак равенства… Вы понимаете, господа пр. заседатели, о чем речь идет и кто ее ведет?

30.10.1997. Израиль

Володя! Владимир! Владимир Семенович! Спасибо тебе, что случился ты в судьбе моей, в жизни нашей… Вся моя жизнь после твоего ухода освящена твоим именем, тем, что рядом был много лет я с тобой, что выпала мне честь ругаться, соперничать и любить тебя… Господи! Благодарю Тебя за то, что судьба взяла меня за руку и перевела из «Моссовета» на «Таганку». Ведь только Ты, Господи, сделал это для меня… И за одно это я день и ночь должен славить Тебя. А я-то, грешный, все это себе в заслугу вменял. Прости, Господи! Прости меня, грешного. Сделай что-нибудь, чтоб изменить мне себя и вернуть в сердце смирение и любовь к имени Твоему. Господи, Иисусе Христе, прости меня, грешного. Аминь.

Волина в письме призывает меня к мужской мудрости. Это значит остепениться и развязаться во имя фонда, сиречь пельменной в перспективе, наконец-то, с Ирбис. «Она тянет тебя на дно…» Маша права: «Он никогда не оставит жену… Да, мне надо оставлять Ирбис, но как я смогу жить без тела ее?! Вот беда-то в чем. «Проявить мужскую мудрость и силу»!! Для чего?! Что мне, лучше будет без нее?! Кто знает про это? И как это поле чувственности, а стало быть, зыбкости, решить рациональным, холодным вердиктом?!

Это что, я опять уговариваю себя под влиянием стихов и песен Высоцкого, что слышатся со сцены, и словами Марины о любви и нежности вернуться всем сердцем к Ирбис?! Опять все эти кошмары воспоминаний – танковая атака. Зачем это случилось в моей жизни?! И почему, Господи, не расколошматил Ты меня в моей «Ночке», когда после этого мчался похмельный, глотающий по трассе пиво, мчался на съемку в Переславль?! Зачем я не погиб в одночасье?! И Ты, Господи, пролонгировал мои сердечные позорные муки?! Прости за эти бредни, Господи!

10.11.1997. Израиль

По дороге к Мертвому морю, пока чета [199]спала, читал я, наконец-то, книгу Марины. Без зависти и без особого интереса. Никакая это не художественная проза, чистой воды мемуаристика, причем, естественно, женская, лирическая и пр. Но как свидетельство, пусть субъективное, но близкого и любимого, любимой – безусловно замечательно. Читал и думал: а что Ирбис могла бы написать обо мне… Ну, почему эта мысль не отпускала меня на протяжении всего чтения: а что бы вот она могла написать-сказать обо мне?!

12.11.1997. Израиль, Хайфа

Яша на концерте вчера: «В сердце у меня укоренилось, что ты антисемит. А я в это не верю. Я знаю, что ты потрясающе любишь русских, но у тебя нет причин не любить евреев, народ, который не причинил тебе никакого вреда. Я люблю, как ты поешь баллады русские».

И потом: «Я скажу без свидетелей. Есть Шукшин, Высоцкий, ты. Я не знаю, кто из вас больше великий… больше талантливый… я не знаю, кто был бы лидером. Ты – лидер, который уступает свое лидерство. Есть лидеры, которые отдают свое лидерство другому».

Нина Максимовна Высоцкая (1912—2003), мать поэта и артиста.

В машине рассказываю, «даже неудобно говорить…»

Черняев: «Причем отдающий весело, легко, намеренно, получая от этого удовольствие, щедрость… Лидер, отдающий лидерство, – больше, чем лидер».