Александр Штейнберг - Династия филантропов. Мозес и Уолтер Анненберг

Однако к концу первой же недели Леонора поняла, что совершила огромную ошибку, выйдя замуж за Белдона. «Он оказался испорченным, ленивым и бездарным маменькиным сынком», – вынуждена была признать Леонора. Спустя год после свадьбы у них родилась дочь, но отношения между молодыми людьми были настолько испорчены, что Ли решилась оставить мужа.

Не лучше обстояли семейные дела и у ее родственников – Роза была уже не в силах выносить постоянные измены Гарри, а он во время очередного семейного скандала объявил, что женится на своей молодой любовнице. Правда, он попытался возместить моральный ущерб, купив бывшей супруге роскошное кондо в Голливуде.

Леонора с дочерью снимала небольшие апартаменты, надеясь, что как-нибудь все устроится. И опять на помощь пришел все тот же дядя Гарри Кон. Он был очень доволен, что Ли оставила этого «бездельника-идиота», и взялся устроить жизнь племянницы. Он-то и познакомил Ли со своим другом – Луисом Розентайл, который к тому времени был одним из самых богатых людей Америки.

Ко времени знакомства с Ли Розентайл был вдовцом. Ему принадлежала созданная им огромная компания по производству алкогольных напитков. Его состояние измерялось сотнями миллионов долларов. Внешне Луис был весьма интересным и представительным господином. Почти двухметрового роста, с шевелюрой красиво уложенных седых волос, он был неотразим. Леонора ему понравилась с первого взгляда, и вскоре состоялось бракосочетание.

У Леоноры было все, о чем только может мечтать женщина. Роскошные дома, яхты, великолепные наряды и украшения, легион слуг. У них родилась дочка Элизабет, Лу был без ума от девочки, осыпал жену и дочь бесконечными подарками.

«Однако уже через полтора года нашего брака я поняла, что Лу неизлечимо болен», – говорила Леонора. Врачи поставили диагноз: маниакально-депрессивный психоз. Для этой болезни были характерны резкие смены настроений. В моменты затишья он был необычайно весел, оживлен, писал стихи, прекрасно играл на рояле, занимался живописью… Но в долгие часы депрессий с ним было лучше не находиться под одной крышей. Леонора по-настоящему страдала, боясь попадаться ему на глаза.

Она не раз думала о разводе, но знала, что причинит огромную боль Луису.

Встреча с Уолтером укрепила ее в решении расстаться с мужем. Процесс был долгим, болезненным, сложным. Луис не хотел сдаваться так просто. Он решил доказать Леоноре, что она – никто и ничто по сравнению с ним, могущественным Луисом Розентайл.

Для достижения этой цели он пустил в ход все средства. Отобрав у своей супруги все драгоценности, он поместил их в банк, сказав, что они принадлежат их дочери Элизабет. Затем, и это было самым страшным для Леоноры, он сказал, что лишит ее всех прав на дочку, запретив даже свидания. Словом, шла настоящая война. Затем, словно очнувшись, Луис стал умолять супругу дать ему еще один шанс.

«Я знаю, что был ужасным мужем, но сделаю все, чтобы исправиться. Давай начнем все сначала, во имя нашей дочери», – просил он Леонору. Она сдалась, пообещав забыть Уолтера, никогда с ним не встречаться. Около года они делали все возможное, чтобы как-то сгладить былые неприятности…

Как-то перед Рождеством Ли зашла в магазин подарков на Пятой авеню. Там она увидела Уолтера. Встреча была полной неожиданностью для Леоноры. Уолтер знал, что встретит любимую женщину, его сестра сообщила ему, что Ли находится в магазине Bergdorf Goodman’s. Эта встреча стала поворотным моментом в их жизни. Оба поняли, что дальнейшая жизнь друг без друга невозможна. Несмотря на все попытки Луиса разлучить влюбленных, это ему не удалось. Состоялся развод, а затем скромное венчание в доме Сэди, матери Уолтера.

Любая женщина, ставшая женой Уолтера Анненберга, должна была сознавать, что впридачу к мужу она получала требовательную свекровь и семь капризных, избалованных золовок. У прежней жены Рони была поддержка – ее большая семья в Канаде, у Леоноры же не было никого из близких. Дважды пережив развод, она ни в коем случае не хотела допустить это в третий раз. Умудренная житейским опытом, Ли интуитивно нашла правильный путь к сердцам восьми женщин клана Анненберг. Не отдавая предпочтения ни одной из сестер, она ко всем относилась с равным уважением. Выделяла лишь свою свекровь – мать Уолтера, но это воспринималось всеми как должное. Ли стала полноправным членом огромной семьи, всеобщей любимицей, ее «приняли», и это, безусловно, было ее большой заслугой.

Леонора всегда была рядом с Уолтером. Его распорядок дня стал и ее расписанием. Они вместе ели ланч в здании Inquirer, занимались благотворительностью, посещали все мероприятия в Academy of Music, Philadelphia Museum of Art, University of Pennsylvania. Их привыкли видеть вместе на заседаниях многочисленных обществ, светских мероприятиях и приемах. Супруги Анненберг были неразлучны. Они вместе играли в гольф и теннис, подбирали одежду друг для друга, путешествовали.

Супруги решили создать коллекцию картин у себя в доме. Раньше ни один из них не проявлял особого интереса к живописи. Находились другие занятия и увлечения, но, очевидно, любовь к прекрасному таилась в глубинах их душ. Уолтер и Леонора восхищались коллекцией картин, которую собрал муж Эвелин, сестры Уолтера. Талантливый адвокат, Уильям Джефф был советником по вопросам права в киностудии Columbia Pictures. Он вырос в Нью-Йорке, в семье антикваров. Мать с детства привила ему интерес и любовь к живописи. Впоследствии это стало его настоящей страстью. Нужно отметить, что в то время круг собирателей живописи был весьма ограничен, и картины, среди которых были настоящие шедевры, можно было приобрести за весьма низкую цену. Так, Эвелин купила свою первую картину Пикассо всего за две с половиной тысячи долларов. Две картины кисти Эдуарда Мане она приобрела по тысяче долларов за каждую.

Создавая галерею, супруги Анненберг пригласили в помощники и консультанты знатоков живописи, читали специальную литературу, обращая внимание на детали. Впоследствии они стали прекрасно разбираться в направлениях и школах живописи, умело отличая оригинал от подделки.

Анненберги никогда не «вкладывали» деньги в живопись, не рассматривали коллекционирование картин как инвестмент. «Люди, которые хотят получить проценты от живописи, вызывают жалость и презрение, – говорил Уолтер. – В таком случае они должны вкладывать деньги в недвижимость или играть на бирже. Мы приобретаем только те картины, которые нам действительно нравятся, без которых наша жизнь была бы духовно беднее».

Они следовали этому правилу всю жизнь. «Я покупаю не имя, а картину. Если я чувствую движение души, если картина меня по-настоящему волнует, я ее приобретаю», – говорил Уолтер.