Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера

И ещё одно наблюдение. В августе 1985 года на турбазе «Воронцовские пещеры» меня поразила не сама пещера, а ночное небо с яркими звёздами величиной с крупное яблоко. В один из моментов, отойдя от костра, вокруг которого я с такими же туристами просидел до глубокой ночи, я случайно посмотрел на небо и от неожиданности даже присел — всё небо было усыпано сияющими огромными звёздами, до которых, казалось, можно дотянуться рукой. Окажись на моём месте небезызвестный Курочкин из фильма «Свадьба с приданым», он бы легко мог подарить одну из звёзд своей возлюбленной («…с неба звёздочку достану и на память подарю…»). За годы, прожитые на Севере, я отвык от южного ночного неба. На Севере ночное небо не впечатляет. Звёздочки маленькие, тусклые и далёкие-далёкие. Да и их, как правило, из-за туч не видно.

За прожитые годы мне удалось побывать за границей несколько раз. Конечно, в эту заграницу не входят союзные республики бывшего СССР, или, как их называют теперь из соображений политкорректности, страны ближнего зарубежья. Для меня эти «страны» — не заграница, а просто — Советский Союз, единая страна с одной государственной границей.

Первой моей зарубежной поездкой был тур в Югославию-Ру-мынию, о котором я уже упоминал. В последние советские годы побывал в ГДР (по взаимному гостевому визиту по линии МВД СССР и ГДР) вместе с Еленой. Тут мы впервые на себе испытали, что такое официант, постоянно стоящий у тебя за спиной и готовый в любую минуту заменить блюдо и долить в бокал после каждого твоего глотка. В ГДР экскурсионная программа, отдых и питание были организованы на высшем уровне. В этот же период посетил Польшу (полуслужебная поездка по обмену опытом работы с добровольными народными дружинами — ДНД). Об этом я тоже уже упоминал.

Но зато за несколько послеперестроечных «капиталистических» лет России мне удалось лицезреть многие страны Южной и Западной Европы и даже Китай. Не был пока в Скандинавии, но особо туда и не стремлюсь, видимо, сказывается то, что и сам живу на Севере. По прошествии нескольких лет после загранпоездок на вопрос, хотел бы я жить там, в Европе? — вряд ли смог бы ответить положительно. Чтобы жить там комфортно, нужны большие деньги и знание языка. А просто так — не жить, а пребывать без того и другого — не для меня.

В первом своём большом путешествии по Европе в качестве автобусного туриста, предпринятом в сентябре 2000 года, мне удалось познакомиться с семнадцатью городами, в том числе Веной, Барселоной, Венецией, Вероной, Миланом, Краковом, Каннами, Ниццей, Монако и другими. Все эти города — туристические мекки — многократно описаны в книгах и показаны в кино, и нового мне к этому добавить нечего. Если только рассказать о некоторых забавных случаях.

Так, в Вене многие из нашей туристской группы пошли в Венскую оперу, правда, не столько послушать, сколько «отметиться», а потом рассказывать, что был в знаменитой Венской опере. Пошёл и я, но места достались стоячие (есть там и такие), так как все сидячие билеты были уже раскуплены, да и не всем из наших они были по карману. Давали оперу «Евгений Онегин», причём на русском языке, которую я в своей жизни несколько раз слушал ещё в СССР, в том числе в Тбилисском театре оперы и балета, и в гораздо лучшем исполнении. И пение, и сама постановка оперы мне не понравились. Да и стоять было очень тяжело. Одним словом, где-то с половины спектакля я ушёл из театра, а так как было поздно и идти было некуда, я остался на улице у театра и стал ждать свою тургруппу.

Рядом с театром располагался выход из метро, ограждённый трубчатым барьером, на который я и облокотился. Тут же находился эскалатор, поднимавший людей прямо на улицу. Рядом с ним стоял специальный подъёмник (лифт) с прозрачными кабинами для инвалидов и детей. Минут за пятнадцать до окончания оперы на подъёмнике подняли мужчину восточного типа на костылях (для себя я его обозначил — «турок»). Он с трудом на костылях проковылял к театру и уселся прямо на асфальт недалеко от выхода (на пути к метро), положил перед собой коробку и стал ждать. Тут из театра повалил народ, и если не каждый человек, то каждый второй бросал мужчине в коробку монеты, чаще купюры, причём немалого достоинства. Коробка наполнялась, а «турок» только успевал её опорожнять и распихивать деньги по карманам и за пазуху.

Так получилось, что туристы из нашей группы вышли из театра с другой стороны здания и стали ждать, пока соберётся вся группа и подойдёт гид. Поэтому я получил возможность понаблюдать за обстановкой уже после того, как все зрители вышли из театра. И я увидел, как инвалид-«турок», рассовав деньги по карманам, поковылял к театру, зашёл в него через какой-то боковой — видимо, служебный — вход, но буквально минут через пять вышел с метлой и ведром в руках, а от его инвалидности и немощи не осталось и следа. Он не спеша стал подметать территорию вокруг здания театра. От такого откровенного жульничества я просто опешил, а потом понял, что работа дворника у театра «турку» нужна только для того, чтобы оградить «свою» доходную территорию от других желающих «понищенствовать», а его мошенничество — без всякой попытки делать это незаметно — наталкивало на мысль, что он своим «заработком» с кем-то в театре делится. Его заработок дворника вряд ли приносил доход больше, чем костыли и коробка. Ну что ж, каждый выживает как может.

В 2001 году стала наконец-то реальной давнишняя мечта — побывать в красавце Париже и аристократе Лондоне, о которых столько читал в книгах, видел в кино и по телевизору. Поездка была также автобусная, двенадцатидневная, но, конечно, мимолётная. Однако удалось побывать в Лувре — где насмотрелся на «Джоконду», но не впечатлился, — забраться на Эйфелеву башню, побродить по аллеям Версаля и переулкам Монмартра.

В Лондоне, куда и откуда на континентальную Европу наша тургруппа перебиралась, не выходя из автобуса, на гигантских теплоходах-паромах через знаменитый пролив Ла-Манш между французским Кале и английским — Дувром, расположенным на высоком меловом берегу, удалось, к сожалению, увидеть меньше, чем в Париже. Но автобусная экскурсия по историческому центру города с посещением Тауэра, дополненная самостоятельным двухдневным шатанием по тому же центру и посещением только для меня интересных объектов, позволили окунуться, хоть и ненадолго, в лондонскую суету. Но каково было моё изумление, когда примерно в двухстах метрах от Тауэрского моста через Темзу я в поисках Национальной галереи наткнулся на жилые пятиэтажки, почти «хрущобы», населённые людьми явно не английского происхождения, с переполненными мусорными баками вдоль улицы. Я, конечно, не сомневался, что в Лондоне есть окраины для народа, но никак не ожидал увидеть эти «окраины» в центре города. А наткнулся я на них случайно, так как, ориентируясь по карте, ошибочно пошёл к галерее не от северного конца моста, а от южного.