Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера

Конечно, начальники областных и краевых УВД, министры союзных и автономных республик в милицейской среде представляли особую категорию служивых. Большинство из них — генералы, а они, как известно, живут и мыслят «по-генеральски», а не как мы — простые смертные, и уже поэтому их слова и поступки вызывали особый интерес у окружающих. В результате в милицейской среде, так мне казалось, существовали некие, как теперь говорят, «виртуальные» типичные образы этих руководителей, соответствующих духу времени, и мне хочется о них рассказать.

Руководителей этого звена, с лёгкой руки журналистов, в своих регионах именовали «главными милиционерами». Этот газетный штамп прочно вошёл в журналистский лексикон, и я воспользуюсь им же, рассказывая об этих типичных образах главных милиционеров разных периодов. Но должен оговориться, что описываемые мною портреты — это не конкретные люди, а собирательные, на мой субъективный взгляд, образы, которые сложились в моей голове — и не больше. Поэтому их фамилии и имена, которые я называю, являются придуманными, не имеющими ничего общего с конкретными людьми.

Именно в аспекте типичного, я считаю, интересно то, что именно отличало главного милиционера, например, 60-х или 80-х годов от главного милиционера 90-х годов прошлого века. И я понимаю, что мои субъективные суждения не застрахованы от ошибочности. Так, по моим наблюдениям и той информации, которая передаётся из уст в уста и которую никакими силами не остановишь, главными милиционерами 80-х годов, как правило, люди становились благодаря своим личным знакомствам среди «нужных» людей или благодаря стремлениям министерских начальников поставить в области или крае своего человека. Нередки в этот период были назначения главных милиционеров в результате хитроумных комбинаций и махинаций. Взятки, подкуп и т. п. частенько входили в арсенал средств достижения столь заветного поста. А главные милиционеры 90-х годов явились продуктом разрухи и неразберихи, воцарившихся в России с приходом к власти случайных и некомпетентных людей, называющих себя реформаторами и демократами, хотя ни теми и ни другими на самом деле они не были.

В этот период, как никогда, главными милиционерами регионов страны становились случайные люди, часто абсолютно непригодные профессионально. Даже министром внутренних дел мог стать и становился прораб-строитель или чуть ли не рядовой оперативник, а главным милиционером в области или крае мог стать инженер-электронщик или работник милиции, который с трудом справлялся с обязанностями начальника медицинского вытрезвителя.

За три десятка лет службы мне пришлось лично знать несколько десятков главных милиционеров, со многими из которых я был знаком задолго до их назначения на эти должности. Учёба в академии, встречи на совещаниях, командировки в различные регионы Советского Союза, совместное повышение квалификации на всевозможных курсах и совместная служба с некоторыми из них позволили сделать соответствующие обобщения.

Главным милиционером того времени, которое совпало с началом моей милицейской службы — а этот период приходится на середину 60-х годов, — был некий Павел Сергеевич Иванов, которого за глаза называли Комиссаром, и это прозвание, на мой взгляд, очень точно отражало суть этого человека.

Грузный, среднего роста субъект, в мешковатом комиссарском мундире, мало обращавший внимания на убранство кабинета, но трепетно-боязливо относящийся к шикарному энциклопедическому словарю Брокгауза и Эфрона, тома которого занимали целый шкаф в его кабинете. Ни голодное босоногое детство, ни фронтовое прошлое, ни блистательная карьера выдвиженца-ничто не влияло на типичный образ партийного функционера, поставленного руководить милицией в регионе. Точно так же он выглядел бы на должности директора молокозавода или коммунальной бани.

Комиссар сидел почти в центре большого мрачноватого кабинета, который был наполнен мебелью и прочими предметами самого разного стиля и разных времён: от заурядных утилитарных канцелярских вещиц отечественного производства до шикарного антикварного резного кресла из чёрного дерева с огромными львиными мордами на подлокотниках и ножками в виде искусно вырезанных львиных лап. Кстати, эта уникальная вещь впоследствии оказалась в кабинете начальника хозотдела, а потом вообще куда-то исчезла. Уверен, что она до сих пор украшает квартиру кого-то из бывших милицейских хозяйственников.

Одним словом, этого главного милиционера называли Комиссаром далеко не потому, что он носил звание комиссара милиции (так в то время называлось звание, равное нынешнему генеральскому), а главным образом за его стиль работы, за его публичные выступления и даже за его разговоры по конкретным уголовным делам. Лейтмотивом всего его служебного поведения было «исполнение указаний партии».

Совершенно иным был другой главный милиционер региона, ставший преемником Иванова. Это была интереснейшая и колоритнейшая фигура. Им был Иван Васильевич Травкин, назначенец Москвы, достигший поста главного милиционера региона к 55 годам и прошедший всю иерархию должностных ступеней от инспектора служебной подготовки, но ни разу не занимавший чисто «милиционерскую» должность и, соответственно, никогда не носивший милицейскую форму. Он был из так называемой внутренней службы.

Богатый практический опыт работы, природный ум, отличная память позволили ему в считаные дни изучить оперативную обстановку, ознакомиться с ее особенностями, буквально с первого взгляда верно оценивать как конкретного работника, так и состояние целой отраслевой службы регионального управления внутренних дел.

Величавый вид, изысканность в ношении форменной одежды, рокочущий и повелительный голос, жёсткость, точность и беспощадность формулировок. Незамедлительность и беспрекословность его решений буквально приводили в трепет руководящий состав управления. Многих милицейских начальников, привыкших к панибратству, расхлябанности, пьянству и необязательности, один вид Травкина выбивал из привычной колеи, доводил до сердечных приступов. Немало больших и маленьких начальников при Травкине заработало инфаркты, ещё большее число поспешно уволилось по собственному желанию. Хорошо это или плохо? Нельзя ответить однозначно хотя бы потому, что именно в период начальствования Травкина в руководящий состав влилось как никогда много толковых, деловых и соответствующих тому времени работников.

Именно по воле Травкина в регионе началось форсированное массовое строительство жилья для работников милиции. Причём в таких масштабах, что уже через три-четыре года практически исчезла очередь работников управления, крайне нуждающихся в жилье или в его улучшении.