Александр Омельянюк - Возвращение блудного сына

Он регулярно посылал в Москву пространные экономические отчёты, чем видимо весьма утомил не привыкших к такой информации аналитиков разведки. Деятельность Гектора могла принести ощутимую пользу России в экономической области, если бы к его сообщениям из Буэнос-Айреса о начале краха плана Кавалло вовремя прислушались.

К тому же его выводы периодически подтверждались и появлявшимися в мировых средствах массовой информации сигналами о намечающихся признаках спада в экономике Аргентины.

Но всеобщее устоявшееся мнение большинства международных экспертов об успехах и преимуществах аргентинской экономической модели, заключавшихся, в частности, в бесперебойной работе банковской системы, в отсутствии падения ликвидности банков, и в отсутствии оттока банковских вкладов, продолжало довлеть над ведущими московскими экономистами.

По поводу их позиции Рауль как-то сам себе в сердцах даже сказал: – «Эти эксперты за деревьями не видят леса!».

И эти обстоятельства, в конце концов, помешали ему донести свои идеи до руководства России. А также в это вмешались и власть предержащие.

Гектор тогда не имел достаточного авторитета, как специалист в области экономики, включая мировую, а в Москве, с одной стороны, сознательно считали по-принципу, что они «сами с усами», а с другой стороны – подсознательно – «не может быть пророка в своём отечестве».

Даже сам руководитель российской разведки, в то время уже генерал армии, Вячеслав Иванович Трубников тоже поначалу скептически воспринял подборку информации из Буэнос-Айреса от агента СВР Гектора, которого он знал ранее, будучи первым заместителем Е. М. Примакова, и предвзято доложенную ему его теперешним первым заместителем.

А тот возмущался полученной из рук полковника СВР информации:

– «Да что Вы мне тут голову морочите? Не верю я в двойных агентов! Рано или поздно, он предаст нас. А его сообщения могут быть дезинформацией, учтите!» .

А этот полковник был заместителем нового директора по операциям, генерал-майора, теперь курирующего разведчиков-нелегалов, и по указанию своего шефа, по данному вопросу решившего остаться в тени, принёс их общему начальнику информационную подборку от их нелегала из Аргентины, собранную за последние недели и месяцы.

– «Товарищ, генерал-полковник, поверьте! Его информация совпадает с информацией, полученной из других источников, но только более глубокая, с анализом и даже с конкретными предложениями!» – не унимался опытный профессионал.

– «Вот это-то и настораживает, что с… рекомендациями! А ведь у нас наверху сидят опытные экономисты, имеющие другое видение! Вы почитайте наши экономические журналы!» – продолжал их общий начальник, отвечавший ранее как раз и за экономическую разведку.

– «Так она также не противоречит и информации из других, открытых источников! Но зато с глубоким анализом!» – отстаивал и свою точку зрения присутствовавший здесь же полковник из отдела экономической разведки.

Тогда генерал-полковник Алексей Анатольевич Щербаков, немного помолчав, снова вчитываясь в текст, резюмировал:

– «Мне надо в этом самому разобраться. Это дело других аналитиков. А этого… Кавалло всё же надо пригласить к нам, в Москву. Пусть поучит наших… этих… экономистов… капитализму. Я доложу об этом Вячеславу Ивановичу. Идите! Вы свободны!» – несколько раздражённо махнул он кистью левой руки, указывая, находящимся в нерешительности подчинённым, на дверь.

И вскоре в Буэнос-Айрес полетела ценная «указивка» для агента Гектора. Но на этот раз инструкция Центра оказалась расплывчатой. В ней стала явно прослеживаться боязнь руководства разделить с разведчиком ответственность в случае его ошибки, провала или, не дай бог, предательства.

А ведь, чтобы подчиненный, безусловно, доверял своему начальнику, тот должен быть не только компетентным, но и доброжелательным, и не бояться ответственности за свои решения и проступки подчинённого.

И теперь получилось так, что целесообразность его служения правому делу, являвшемуся пока смыслом его жизни, стала под большим и мучительным вопросом.

Поэтому после этой депеши Центра доверие Гектора к Москве было утрачено.

А ведь доверие – это практически единственная основа, на которую может опираться и действовать разведывательная служба.

Каких… специалистов там назначили на ведущие должности в разведке? – про себя возмущался Гектор.

А тем временем в июне этого же года в Москве состоялось третье заседание межведомственной российско-аргентинской комиссии, обсуждавшей вопросы создания на территориях РФ и Аргентинской республики совместных предприятий с участием иностранных компаний.

На территории Аргентины, в частности, с участием российского капитала такими должны были стать предприятия, работающие в области сельского хозяйства, рыболовства и строительства гидротехнических сооружений.

Но на этот раз в состав большой аргентинской делегации в Москву, в качестве корреспондента газеты «Кларин», был взят Рауль Хоакин Мендес, который в составе группы корреспондентов 22 июня 1998 года участвовал во взятии интервью у первого президента Российской Федерации Бориса Николаевича Ельцина.

Выбор газеты «Кларин» (Горнист) для опубликования интервью с президентом России был неожиданным решением, вызванным её тиражом, так как она обычно уделяла основное внимание темам спорта и развлечений.

Такое решение объяснялось, с одной стороны, и тем, что брат главного редактора Нобле был кандидатом в депутаты от партии «Демократического союза» и пытался таким образом набрать себе политические очки.

С другой стороны, эта газета, проповедовавшая политику антиперонизма, позиционировала себя как свободная от каких-либо политических влияний и веяний.

К тому же одним из популярных корреспондентов газеты – обозревателем спортивных новостей – был Рауль Хоакин Мендес, рекомендованный для этой поездки самим Кавалло.

Тот уже заранее знал, что затем возьмёт Рауля с собой в Москву позже, и посылал его сейчас туда как бы на разведку обстановки и для визуального знакомства с личностью президента России.

Этой встрече не помешал небывалый ураган, пронёсшийся над Москвой в ночь с 20 на 21 июня. Ущерб был виден даже в Кремле. Была сорвана часть кровли с Большого Кремлёвского дворца, а упавшие деревья разбили двенадцать зубцов стены Московского Кремля.

Зато это помогло Раулю, пока ставшим Вячеславом, улучшить момент, и по телефону позвонить домой, имея короткий разговор с дедом – уже отставным генерал-лейтенантом Александром Васильевичем Гавриловым.

– «Дед, привет!».