Юрий Шабуров - Алехин

Вскоре после этого Александр Алехин переехал в Москву и поселился вместе с отцом и братом Алексеем в квартире, снятой ими в Гусятниковом переулке, в доме № 11. Она была намного роскошнее арбатской, в Никольском переулке. Тут, по воспоминаниям Н. П. Целикова, шахматиста первой категории, он много играл консультационных партий против Александра Алехина. Сражения за шахматной доской происходили в большом салоне и длились с 9–10 часов вечера до 4 часов ночи. Лакей в белых перчатках приносил на серебряном подносе чай с пирожными, почту.

Продолжавшаяся война побуждала Алехина искать пути личного участия в грозных событиях. Мы уже знаем, что от службы в армии он был освобожден по состоянию здоровья. Следовало найти другие формы своей причастности к фронту.

В Москве Александр побывал на Пресне, в Большом Трехгорном переулке, где один из двух особняков Прохоровых — более обширный, двухэтажный — занимал тогда лазарет для раненых воинов. Прохоровы помогали госпиталю необходимым оборудованием, бельем, медикаментами, продуктами питания, оказывали лично посильную помощь в организации лечения. Это не могло не произвести большого впечатления на Александра. Возможно, тогда же он узнал, что осенью 1914 года его престарелый дед — Иван Ефимович Алехин и невестка его младшего сына Константина — Анна Константиновна Алехина, проживавшие в Воронежской губернии, награждены нагрудными знаками Красного Креста. Это было поощрение их помощи действующей армии.

У Александра созревает решение, и он становится сотрудником Комитета по оказанию помощи одеждой и всем необходимым больным и раненым воинам, увольняемым на родину. Такие комитеты действовали повсеместно в рамках Всероссийского Союза городов — Земгора. Эта общероссийская военно-общественная организация помогала в мобилизации кустарной промышленности для снабжения армии вооружением и снаряжением. Она занималась оборудованием госпиталей, санитарных поездов, пунктов питания, заготовкой медикаментов, белья и обучением медицинского персонала, оказывала помощь беженцам. Земгор помогал государству переносить тягости войны, и его деятельность имела, несомненно, огромное патриотическое значение.

Александр Алехин, надо полагать, трудился в Земгоре добросовестно, и его первый период работы там (о втором периоде речь будет идти позже) получил одобрение. Автор книги ознакомился с большим количеством документов о деятельности Всероссийского Союза городов. В «Правительственном вестнике» № 128 от 15 (28) июня 1916 года, на второй странице, помещен «Список лиц, награжденных Высочайше установленным 24-го июня 1899 года Знаком Красного Креста на 10 апреля 1916 года» прочитал. Среди прочих имен там значится:

«Сотрудник Комитета по оказанию помощи одеждою и всем необходимым больных и раненых воинов, увольняемых на родину, Титулярный советник Александр Алехин…»

В свободное от присутственных часов в Комитете время Александр, конечно, стремился, хотя бы изредка попасть в Московский шахматный кружок. Там старший брат Алексей взял очередной первый приз в турнире-гандикапе, но был третьим в турнире первокатегорников. Его избрали в состав нового комитета кружка, который возглавил князь Ф. М. Урусов, родственник известных русских шахматистов конца прошлого века — братьев Дмитрия и Сергея Семеновичей Урусовых. Летом Московский шахматный кружок оставил помещение Коммерческого училища Плестерера и переехал на Арбат, 25 в помещение Лиги равноправия женщин.

Здесь 5 августа 1915 года Александр Алехин дал сеанс одновременной игры с контролем времени четырем первокатегорникам. У В. Стрита и Н. Целикова он выиграл, а в партиях с Е. Левашовым и В. Розановым были зафиксированы ничьи.

Затем Алехин выбрал время для того, чтобы провести в кружке 2 октября сеанс одновременной игры на 32 досках, из которых в 23 он победил, а в 5 проиграл. А через три недели, 24 октября, он дал сеанс в Серпухове на 18 досках, где выиграл 16 партий и две свел вничью.

В сеансах одновременной игры Алехин видел не только средство популяризации шахмат, форму общения с любителями, но и известную тренировку для самого сеансера:

«Сеансы для шахматного мастера представляют вполне. определенную ценность, — писал гроссмейстер. — В смысле дебютной теории и техники они являются полезной подготовкой к серьезным индивидуальным соревнованиям.

Даже среди слабых шахматистов встречаются такие, которые в нужную минуту находят правильный план, хитрую защиту, необычайный маневр, наводят этим мастера на новые идеи…. Своими ошибками они дают ему случай поупражняться в остром использовании промахов противников…»

Небезынтересно отметить присущие Александру Алехину как сеансеру особенности. Он как-то выделялся благожелательным отношением к любителям, принимавшим участие в таких мероприятиях; не ограничивал число досок, как некоторые другие («30! — и ни одной больше, иначе сеанс проводить не буду»), готов был играть не только белыми, но и черными фигурами.

Примечательным событием стал турнир, начатый 9 октября в Московском шахматном кружке при участии Александра Алехина. В нем играли, по существу, почти все сильнейшие шахматисты Белокаменной, как называли тогда нередко Москву. Алехин был вне конкуренции, — из 11 партий он в 10 одержал победы и лишь в одной довольствовался ничьей. 10½ очков из 11! За ним был В. Ненароков, отставший на два очка, потом — П. Иорданский — 8 очков, Н. Зубарев и Г. Рабинович по 7 очков и лишь шестым Н. Григорьев, набравший 5½ очков.

Гроссмейстеру был вручен специальный приз за эффектную победу в партии против Н. Зубарева, окончание которой приведено в заключительной части книги.

Турнир внес большое оживление в затихшую было шахматную жизнь Москвы и привлек значительное число зрителей. Результаты каждого тура оперативно сообщались в московской газете «Утро России».

А для Алехиных и Прохоровых 1915 год закончился тяжелыми утратами. 19 ноября на 56-м году жизни скончался Николай Иванович Прохоров, дядя Александра Алехина, много сделавший для совершенствования и процветания «Товарищества Прохоровской Трехгорной Мануфактуры». За большие заслуги в развитии текстильной промышленности в России Николай Иванович со всей семьей был Высочайшим указом возведен в дворянство в сентябре 1912 года. Такой чести редко кто удостаивался из купцов-промышленников. Тогда же, в 1912 году, приезжавший в Россию премьер-министр Франции Раймон Пуанкаре посетил предприятие Прохоровых и вручил Николаю Ивановичу наивысшую награду — орден Почетного легиона.

А когда грянула мировая война, Н. И. Прохоров, нисколько не задумываясь, отдал свой особняк на Пресне для оборудования там госпиталя.