Эдна О’Брайен - Влюбленный Байрон

Накануне отъезда сэр Уэддербёрн пошел на грубую ложь — сказал жене, будто Байрон признался ему, что он приехал и оставался в доме, только чтобы искать руки леди Кэтрин, ее увядшей сестрицы. Фи сокрушена. Байрон обманул ее… Слезы и стоны во время их последнего тайного свидания в саду. Потом Уэбстер занимает тысячу фунтов у своего сбитого с толку гостя. На следующее утро, когда Байрон уже садился в карету, Уэбстер спутал все карты, предложив в припадке дружеской любви сопровождать Байрона до Лондона. В продолжение скучной поездки он уверял Байрона, что они с женой безумно любят друг друга и что брак — самое счастливое состояние из всех возможных.

Тем временем леди Фрэнсис начала обширную переписку, посылая письма, достигающие восемнадцати страниц, распространяясь о красоте Байрона и о своем «разбитом сердце». То же подтверждает и стихотворение «Тайная печаль»; леди Мельбурн, которая была хорошо осведомлена об этой слепой любви, не сомневалась в искренности Фи, но считала ее «ребячливой и утомительной».

Что бы там ни казалось Байрону, он еще не освободился от любви к Августе и, находясь в «состоянии возбуждения», должен был дать ему выход в стихах. Первый набросок «Абидосской невесты» был завершен в четыре дня, «строки бежали с быстротой минут». Поэма рассказывает о страсти и обреченной любви принцессы Зулейки и ее брата Селима; Зулейка, заключенная в башне, оплакивает свое одиночество. Страх разоблачения, как он писал доктору Э. Д. Кларку, и его недавнее северное приключение заставили Байрона изменить родственную связь любовников и сделать их двоюродными братом и сестрой.

«Святое имя, оставайся тайной», — писал Байрон, заимствуя, пусть и неточно, слова из стихотворения Поупа «Письмо Элоизы к Абеляру» [40] Байрон изменил в строке Поупа лишь одно слово: вместо «роковое имя» написал «святое имя». Стихотворение Поупа посвящено трагической любви философа, богослова и поэта Пьера Абеляра (1079–1142), описанной им в мемуарах «История моих бедствий». . Хотя имена и место действия относились к Востоку, эмоциональный накал, конечно, принадлежал Беннетт-стрит: везде ощущались следы Августы и неспособность Байрона порвать с нею. Так как он должен был опубликовать поэму, он предложил Джону Меррею присоединить ее к «Гяуру», в котором венецианский дворянин собирается спасти рабыню Лейлу из гарема ее развратного паши. Отодвинув действие поэмы во времена мавров, хотя он и понимал, что это ослабит внутреннее напряжение, Байрон согласился изменить «Абидосскую невесту» так, чтобы обойти ужасное табу инцеста. Родные брат и сестра превратились в двоюродных.

Августа чувствовала, что должна ответить Байрону в стихах, и то, что она — не поэт, сделало ее ответ еще более трогательным. В пропитанных горечью строках, написанных по-французски, она мечтает разделить с ним все чувства, видеть мир его глазами, жить только ради него, так как он — ее судьба и только он может составить ее счастье. К листку бумаги она приложила свой каштановый локон, перевязанный белой ленточкой. Байрон хранил этот локон всю жизнь и на бумаге, в которую был завернут дар, написал: «La Chevelure [41] Волосы (фр.). той, кого я больше всего любил». Ее подпись завершалась росчерком, математическим символом, подтверждающим секрет их любви; из их двух печатей Байрон приказал сделать брошь, которую они носили.

Через три месяца любовь к леди Фрэнсис увяла. Узнав, что теперь он со своей сестрой, она позавидовала этой «счастливой женщине» и выразила надежду, что Августа на будет ее презирать. Тщетно умоляла она вернуть ее письма — Байрон остался глух к ее просьбе. Он устал от Фи, от ее постоянства и наивности. Ее докучливое употребление слова aimer [42] Любить ( фр.). лишь еще раз подтвердило для Байрона слепоту природы.

В январе 1814 года река Трент замерзла. «Великая северная дорога» — в снежных заносах. По ней карета Байрона держала свой опасный путь на север, к Ньюстедскому аббатству. Августа, тяжелая девочкой, ехала вместе с ним, и это было ее первое посещение фамильного гнезда. Четыре недели, которые они провели там, оказались «медовым месяцем» для обоих. Байрон писал: «Мы никогда не скучали и не ссорились и смеялись гораздо более, чем уместно для такого солидного особняка». Снежинки кружились за окном, тропинки и деревья утопали в снегу, ветви дубов склонялись под снегом, а Джо Марри поддерживал огонь в каминах гостиной, коридоров и спален. Уголь, как сообщал Байрон, был прекрасный, винный погреб полон, а голова хозяина пуста, освобожденная ото всех лондонских забот.

В своих докладах леди Мельбурн, которые были отчасти хвастовством, отчасти исповедью, он признавался, что чувство, которое сейчас захватило его, являло собою «ужасную смесь, которая делает все страсти в значительной степени пресными». Байрон говорил о своей любви к сестре, «единственному нежному сердцу, которое он знал». Окрашенная невинной тоской по детской дружбе, она была в то же время и проклятием. Любая ошибка, которую могла совершить Августа, становилась полностью его виной. Августа и не подозревала о грозившей ей опасности, пока не было слишком поздно.

Те недели, в течение которых Августа была для него и женой, и сестрой, стали самыми счастливыми в его жизни. Она сочувствовала его дурному настроению и бешеному проявлению переменчивых чувств, она видела заряженные пистолеты у его изголовья и была свидетельницей кошмаров, когда он вскрикивал, словно преследуемый призраком. Она прислуживала ему, любила его, засовывала ему носовой платок между зубов, когда он жутко скрежетал ими во сне. Короче, она не боялась его.

«Корсар», которого только что опубликовал мистер Меррей, был сразу же встречен публикой с энтузиазмом, и Байрон вновь стал знаменитостью. Эту турецкую историю он «нацарапал» между своими метаниями, когда был влюблен в обеих — и в леди Фрэнсис, и в Августу. Чтобы описать пирата Конрада, Байрон взял эпиграфом строку из Тассо [43] «Освобожденный Иерусалим», песнь X. : «Его тревоги в нем уснуть не могут». Таинственный и одинокий, корсар женится на Медоре, прекрасной Пенелопе, которая ждет его в своей башне. А Гюльнар, смуглая чаровница Цирцея, томится в гареме паши Сеида. Конраду удается спасти Гюльнар, она безумно влюбляется в корсара и убивает пашу. Байрон не смог избежать того, что любовники становятся убийцами, оба — и мужчина, и женщина. Из-за Конрада разбито сердце Медоры, и она умирает, а Гюльнар, в своем любовном безумии, становится убийцей Сеида. Сюжет, где две женщины борются за любовь мужчины, будет повторен и в жизни Байрона, за любовь которого боролись Августа и Аннабелла Милбэнк. И Байрону, как и Конраду, будет суждена жизнь скитальца.