Вадим Евсеев - Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера

У меня с машинами особые отношения были. Как-то «Милану» в Лиге чемпионов дома проиграли – так я на следующий день пошел и «Лендкрузер» купил. Обиделся, что проиграли. Но я никогда машины не коллекционировал, возможностей для автопарка не имел. Всегда было два автомобиля на семью – один мой, другой жены. Без излишеств. И спортивных супермашин вроде «Феррари» или «Ламборгини» у меня никогда не водилось, хотя однажды и возникло желание. Но тут как раз «Сатурн» обанкротился и с деньгами больше чем за полгода кинул – так что от идеи пришлось отказаться, причем, видимо, навсегда.

Помню, однажды «Локомотив» с «Ауди», который был его спонсором, устроили конкурс, кто лучший автогонщик команды. Сделали трассу на территории стадиона, посадили нас за «Ауди А4» – и мы в парах гнали по три круга наперегонки. Причем не только игроки, но и Коротков, и Мышалов. Молодой Ванька Старков только права получил – так чуть в ограждение не врезался и людей, там стоявших, не сбил.

В финал мы с Сычевым вышли. У него есть спортивная машина, он знает в этом деле толк, в перчатках пришел специальных. Но это Димону не помогло, я все равно выиграл. «Ауди» за победу, правда, не вручили. А шампанское было. Награждала нас Яна Чурикова, ну, я бутылку там и открыл, как в «Формуле-1», когда гонщик выигрывает. Всех, кто под руку попался, облил.

Если говорить о рейтинге самых нелепых травм на моей памяти, то с Измайловым и его мениском после сна может поспорить Женька Харлачев. Это случилось на сборе в Чокко, в Италии. В тренажерном зале, когда мы штангой занимались. Каждый блин был по 5 кг, и вот один там чуть-чуть отошел со штыря, и он решил поправить. А в зал пришел в сланцах.

Но поправить блин он решил не просто так, а ногой, главным образом – большим пальцем. После чего сразу несколько блинов, то есть 30–40 кило, упали ему на этот самый палец. Сломали, естественно. Он вылетел где-то на один сбор – но самое интересное, что именно с этого момента у него карьера и пошла наперекосяк. А ведь парень рассудительный, думающий. Но вот бывают же такие вещи!

И забавного много было. Шаман, наш массажист Вова Ткаченко, рассказывал, что в день той игры с Киевом, о которой я вспоминал в связи с Измайловым и Лоськовым, Борис Петрович Игнатьев, помогавший Семину, зашел к нему. И сказал, что накидал около пяти вариантов состава на игру и пять разных схем – выбирай, мол, одну. А играть надо через пять часов! Палыч засмеялся: «Да все уже давно решено, а ты мне за несколько часов до игры схемы рисуешь…»

Народ у нас в «Локомотиве» был интересный, разнообразный. И ребята, и сотрудники команды, которых принято обслуживающим персоналом называть. Но это как-то неуважительно звучит по отношению к людям, которые вносят огромный вклад в успехи команды – такой же, как футболисты.

С тем же Шаманом сначала месяца на три-четыре в «Спартаке» в 1996-м пересеклись, а потом по новой – в «Локо». Шаман – потому что иголки нам ставил, по-нашему – шаманил. Еще мы его называли – Чикатило. Потому что очки носил, похожие на те, что на фотографиях у этого серийного убийцы были.

Но Вова – добрый. Рыбак, охотник. Как-то раз с одного выстрела уложил… охотничью собаку егеря. И массажист отличный. Правда, больно после его массажей было. Хочешь расслабиться – а он, наоборот, как втопит! И приговаривает: «Вот она, пошла, чувствую, чувствую!» Иной раз так больно, что еще сто раз подумаешь, идти ли к нему на массаж…

А Егорыч, легендарный администратор «Локомотива» Анатолий Машков? У него всегда все находилось. На старом «Локомотиве» была каморка, куда только он мог пройти, не нагибаясь. Что ни попроси – все оттуда выудит.

Это я знал, еще когда в «Спартаке» играл. В 1996-м, когда Лужники закрылись на реконструкцию, мы домашние матчи тоже на «Локомотиве» проводили. Мне что-то из экипировки потребовалось, и администратор «Спартака» Александр Хаджи, для которого не существовало слова «нет», к Егорычу за этим обратился. Тот мигом нашел!

А когда я уже в «Локомотиве» играл, стал канючить у него бутсы «Адидас» на тринадцати шипах – так называемые копочки. Их не было нигде – а он мне принес. То ли с кем-то поменялся, то ли у кого-то попросил. Позже сказал, что со стадиона «Динамо» их взял.

В общении дядька очень простой. Я и не знал до поры, что он сидел. Оказалось, много лет назад он не сдал людей, которые работали тогда в «Локомотиве» и на чем-то проворовались, взял всю вину на себя. Приговорили его то ли к пяти, то ли к семи годам.

А потом, когда он вернулся из заключения, клубом уже руководили Филатов с Семиным – и взяли его к себе. Никто его не трогал, он был символом команды. Не трогают и по сей день, хоть в клубе почти все люди сменились. Да, может, его и отодвинули, но в команде оставили. Нам он тюремных историй не рассказывал. Но многозначительно говорил: «Если будут какие-то проблемы – обращайся».

С огромным уважением отношусь к врачу Савелию Евсеевичу Мышалову. Сколько раз он, уже находясь в почтенном возрасте, ставил меня на ноги! И ту клинику в Мюнхене для Полины нашел, и вообще помогал очень много. Мог спокойно точнейший укол в колено сделать – и ты совершенно по-другому начинал себя чувствовать.

И мне его всегда приятно встречать, и ему меня. Он постоянно говорит: «Таких людей, как ты, я мало видел». В смысле – бойцов. Сколько раз я, Евсеев, говорил Евсеичу: «Давай, коли – и я буду играть. Ничего не хочу знать!» И играл ведь.

В 2005-м получил мениск, на следующий день уехал в Германию, тут же сделал операцию. Через две недели встал и побежал – а ровно спустя месяц, день в день, после разрыва мениска уже играл на Кубок УЕФА против «Палермо» и чувствовал себя великолепно. И Мышалов был этим очень горд.

Быстрее – и это я видел своими глазами – после мениска восстановился только Валера Карпин. Это было, когда он играл в «Спартаке». Я это помнил – и верил в то, что такое возможно.

А Мышалов, по-моему, до сих пор работает в интернате «Локомотива». Там есть медицинский центр на первом этаже. Дай Бог ему здоровья. В Бога я, кстати, верю, хоть обряды и не соблюдаю и в церковь хожу редко. Думаю, что без веры не будет ничего…

Еще один наш доктор той поры – Александр Ярдошвили – известный весельчак. Мы его называли – Сказочник. Такие захватывающие истории рассказывал! А Овчиников говорил: «Что вы ему верите, уши греете?»

Правда, кое-каким из этих историй я сам был свидетелем. Когда-то для «Локомотива» купили и привезли из Германии машину «Скорой помощи», «Вольво», Эдуардыч на ней ездил по Москве с сиреной. Включал и гнал без пробок, хотя никаких пациентов в машине не было. А что, удобно!

Чем Ярдошвили хорош – над ним всегда пошутить можно было, и он юмор нормально воспринимал. Не случайно же мы всегда собирались в медкабинете, и Семин это приветствовал. Я начинаю Эдуардыча травить: «Чё ты колешь? Чё ты даешь?» Изображаю, что с агрессией, хотя абсолютно без нее. Он дает таблетки, я реагирую: «Что, я без таблеток не побегу? Нет? А если выпью, побегу, да? Ребят, значит, всё спокойно, доктор обещал: завтра выиграем!»