Дмитрий Лихарев - Адмирал Дэвид Битти. История британского флота в конце XIX — начале XX в.в.

Вечером в воскресенье, 4 июня, Адмиралтейство опубликовало очередное коммюнике, которое на следующий день появилось во всех утренних газетах. В нем говорилось, что противник понес гораздо большие потери, чем это могло показаться первоначально. Новое сообщение Адмиралтейства уже гласило, что противник потерял 2 линейных корабля, 2 линейных крейсера, 4 легких крейсера и как минимум 9 эсминцев. Было особо подчеркнуто, что Джеллико, "загнав противника в порты, вернулся на место сражения и произвел поиск подбитых кораблей". Начиная с 5 июня в Англии заговорили, что Ютландское сражение "определенно можно считать победой".

Месяц спустя "Лондон Газетт" опубликовала "Рапорт адмирала Джеллико о Ютландском сражении", после чего у англичан исчезли последние сомнения в его победоносном исходе. 7 июля "Тайме" провозгласила, что "Рапорт" подтверждает, что наша победа была полной, и единственной причиной, по которой германский флот не был полностью уничтожен, является темнота, позволившая ему ускользнуть. Сражение продемонстрировало, что "наша стратегия является верной и по-настоящему морской", "наша тактика достойна восхищения как концептуально, так и на практике", "наши славные традиции живут и побеждают".

Еще ранее официоз Адмиралтейства "Нэйвал энд Милитари Рекорд" объявила, что "сегодня престиж военного флота стоит так высоко, как никогда за последние сто лет". Лига Военно-морского флота назвала Ютландское сражение "Вторым Трафальгаром". Газеты всех политических окрасок превозносили Джеллико и Битти за их тактическое мастерство и выгодно сравнивали обоих с Нельсоном. Достойную точку во всей этой кампании поставил военно-морской обозреватель "Дэйли Экспресс" X. К. Ферраби: "Если в этой стране еще и остался кто-либо, кто ставит под сомнение победу Британии, …ему надо показаться психиатру".

Однако этот угар, искусственно созданный официальной пропагандой, не мог продержаться долго. Специалистов и, прежде всего, военных моряков – участников сражения этот наигранный энтузиазм не мог ввести в заблуждение с самого начала. 4 июня Джеллико счел уместным обратиться к матросам и офицерам Гранд Флита, в котором утверждал, что "сложившаяся к этому времени ситуация дает мне полное право констатировать, что славные традиции, унаследованные нами от многих поколений отважных моряков, самым серьезным образом поколеблены". В одном из писем, адресованных морскому министру сразу после сражения, Джеллико писал: "Я полагаю, что если мои действия считаются неправильными, вам не следует колебаться и назначить расследование".

Настроение командующего флотом окончательно упало, когда 5 июня пришло известие о том, что крейсер "Хэмпшир", на борту которого военный министр фельдмаршал Китченер отбыл в Россию, торпедирован немецкой подводной лодкой. Китченер был в числе погибших. "…Это настоящая катастрофа общенационального масштаба, и она повергла меня в глубочайшую депрессию, поскольку я чувствую и свою вину – ведь я определял маршрут движения. …Боюсь, что в настоящее время мое везение закончилось".

24 июня Джеллико отбыл из Скапа-Флоу в Лондон для личного доклада в Адмиралтействе. По дороге командующий флотом задержался в Розайте, где навестил Битти на борту "Лайона". Битти встретил человека абсолютно раздавленного морально и физически. Джеллико сидел в адмиральской каюте, охватив голову руками и повторял упавшим голосом: "Я упустил одну из величайших возможностей, какая только может выпасть на долю человека".

Что касается Битти, то его настроение было не лучше, хотя в силу своего темперамента он реагировал несколько по-другому. Сразу по прибытии эскадры в Розайт после сражения Битти немедленно послал за Данрейтером. Чудом уцелевший старший артиллерийский офицер "Инвинсибла" впоследствии вспоминал: " Я провел с ним час или более в его каюте на борту "Лайона"; все это время он без конца ходил взад и вперед и безостановочно говорил о действиях командующего флотом, который не поддержал его. Тогда я был молодым капитаном III ранга, но до сих пор считаю тот час самым болезненным в моей жизни".

Битти очень не любил вспоминать о Ютландском сражении и никогда не отмечал этой даты. Для него 31 мая навсегда осталось самым черным днем. Когда приближалась первая годовщина Ютландского сражения, несколько его офицеров спросили командующего, не желает ли он каким-либо образом отметить дату. Битти ответил им, что "это был один из самых печальных дней в моей жизни, когда я потерял многих старых и любимых мною друзей, а флот упустил одну из величайших возможностей одержать беспримерную победу, а посему он ни в каком смысле не может быть днем праздника. Мне больше по душе ваша идея о заупокойной службе. Так и должно быть, и ничего больше".

Генеральное сражение между главными силами английского и германского флотов 31 мая – 1 июня 1916 г. нанесло флоту и английскому обществу глубокую психологическую травму. Все ожидали, что сразу после начала войны британский флот наголову разгромит Флот Открытого моря, устроив ему настоящее побоище по типу Трафальгарского сражения, в котором эскадра Нельсона уничтожила франко-испанскую армаду. Однако ничего подобного не происходило. Когда же дело дошло до решающей пробы сил, германским эскадрам не только удалось ускользнуть от превосходящего противника, но и нанести ему чувствительный урон. Победа "по очкам" осталась за германским флотом. Немцы потопили в 3 раза больше тяжелых кораблей и перебили в 3 раза больше людей, чем потеряли сами. Как только смолкла "критика оружием", заговорило "оружие критики".

Примерно с середины июня 1916 г. на флоте и в обществе стало расти законное желание – выяснить, кто же все-таки виноват, что так получилось. Особенно оно усилилось после опубликования "Рапорта адмирала Джеллико о Ютландском сражении". Первоначальный текст "Рапорта", датированный 18 июня, был сильно переделан и подредактирован "для общественного пользования". Из него была удалена информация, сочтенная секретной, и в прессе он появился озаглавленный другой датой – 24 июня. Полный текст первоначального "Рапорта" от 18 июня увидел свет только в 1920 г. в "Ютландских официальных депешах".

В сущности, все "за" и "против" вертелись вокруг двух имен – Битти и Джеллико. Вскоре весь флот разделился на две группировки – тех, кто был на стороне Битти, и тех, кто поддерживал Джеллико. Часть офицеров и большинство рядовых англичан склонны были главную долю вины возложить на Джеллико. Его обвиняли в трусости и нерешительности, сравнивая с Битти, который в течение всего боя отчаянно рисковал собой, своими кораблями и матросами. Многим казалось, что, "если бы Битти командовал флотом", Ютландское сражение могло бы окончиться совсем по-другому. Для общественного мнения сыграло свою роль и то обстоятельство, что в стиле руководства и в самой внешности Джеллико не было ничего героического, в то время как Битти обладал и тем и другим в избытке. Некоторые недоброжелатели Джеллико договорились до того, что утверждали, будто командующий попросту "бежал с места сражения" утром 1 июня!