Саймон Монтефиоре - Потемкин

Наблюдая этот всплеск русско-английской дружбы, дипломаты других держав вовсю подсматривали, подслушивали и не скупились на деньги, чтобы выведать, о чем идет речь. Больше всего взволновались французы. Корберон неусыпно шпионил за многочисленными домами Потемкина. Он записал, что Харрис поставил у себя в саду шатер «на десять человек», который, как он заявлял, подарил ему Потемкин. Корберон осмелился даже явиться к Потемкину и высказать претензии по поводу его враждебности к Франции. Он «достал из кармана бумагу и огласил список всех случаев», когда Харрис встречался с князем по неформальным поводам. Тот прервал его монолог, объявив, что занят. Об этом эпизоде рассказал Харрис, услышавший его, возможно, от племянницы Потемкина Александры (англичанин проводил в ее обществе столько времени, что Корберон подозревал его в волокитстве). Пруссаки также внимательно следили за происходящим. «Весь последний месяц дом английского посла наполнен родственниками князя», — докладывал Герц Фридриху 21 сентября 1779 года. [384] Corberon 1904. Vol. 2. P. 313; PRO FO SF 91/103. № 59 (Дж. Харрис, граф Малмсбери, 9/20 сен. 1779).

Этот спектакль закончился тем, что Харрис составил второй меморандум, передал его Потемкину, который сунул его то ли в карман халата, то ли под подушку, — а затем бумага пропала и оказалась у сначала Корберона, а потом у Панина. Какую-то роль в этом деле сыграл шевалье де Ла Тессоньер, один из обитателей «заднего двора», но украла документ француженка мадемуазель Гибаль, любовница Потемкина и гувернантка его младших племянниц. Позже рассказывали, что Панин сделал на меморандуме пометки, опровергавшие аргументы англичан, и оставил его на столе у Екатерины, чтобы она приняла пометки за мнение светлейшего.

Поскольку очевидный смысл этой истории — дискредитация Потемкина и его образа жизни, многие историки считают ее мифом, но какая-то доля правды в этом рассказе, вероятно, все же есть. Екатерина, конечно, не спутала бы почерк Потемкина с рукой Панина, однако Тессоньер действительно рыскал по дому князя, а письма Татьяны Энгельгардт подтверждают существование мадемуазель Гибаль. [385] Memoirs. P. 50; Castera 1798. Vol. 2. P. 442; РГАДА 11.858.6 (T.B. Энгельгардт Потемкину 3 июня 1785); Pole Carew CO/R/3/203; Harris 1844. P. 338 (Харрис Стормонту 16/27 фев. 1781).

В самый разгар этой интриги в Петербург прибыла европейская знаменитость. Человек, называвший себя графом Алессандро ди Калиостро и выдававший себя за полковника испанской службы, открыл кабинет целителя, алхимика, мага, заклинателя духов и адепта египетского масонства. Его сопровождала прекрасная дама. Маленький, смуглый, лысеющий сицилиец с черными глазами и высоким лбом на самом деле звался, вероятно, Джузеппе Бальзамо и являл собой редкий образец харизматической личности.

Век Разума принизил значение религии, и желание заполнить образовавшуюся пустоту стало одной из причин моды на масонство, как в рационалистской, так и в оккультной версии. Последняя быстро распространилась в форме гипнотизма, некромантии, алхимии, каббалистики, которыми занялись мартинисты, иллюминаты, розенкрейцеры и сведенборгианцы. Глубокое знание человеческой натуры, если не реальные целительские способности Сведенборга, Месмера и Лафатера помогали людям в эпоху, когда врачи и ученые могли объяснить очень немного. Некоторые, как Казанова или Жорж Псальманазар, были просто шарлатаны, разъезжавшие по Европе и дурачившие легковерных аристократов сказками о философском камне и эликсире жизни. Они представлялись носителями экзотических титулов, обладателями богатств, ценителями искусств и предлагали вниманию аудитории некую смесь из практических врачебных советов, обещаний вечной молодости и рассказов о загробной жизни, — а также о своей способности превращать металлы в золото. Их патриарх, граф де Сен-Жермен, уверявший, что прожил две тысячи лет и в молодости видел распятие Христа, произвел неотразимое впечатление на Людовика XV, «сотворив» из эфира бриллиант стоимостью 10 тысяч ливров.

Калиостро стяжал огромный успех в Митаве, столице Курляндии. Теперь он надеялся повторить свой опыт в Петербурге. Медиум «прибыл в благоприятный для него момент, — сообщала Екатерина Гримму, — когда несколько масонских лож желали видеть духов». «Мастер чародейства» демонстрировал столько духов, сколько желали видеть зрители, и успешно распродавал таинственные снадобья. Особенно смешило императрицу его заявление об умении превращать мочу в золото и даровать вечную жизнь. [386] Сб. РИО. Т. 23 (Екатерина II Гримму 9 июля 1781); Зотов 1875. С. 50-83; Dumas 1967. Р. 65-73; Trowbridge 1910. Р. 142-147, 74-110; Corberon 1904. Vol. 1. P. 195; Vol. 2. P. 395-396; Madariaga 1998. P. 150-167.

Тем не менее Калиостро пользовался популярностью как целитель и пропагандист ритуалов египетского масонства. Корберон и некоторые придворные, такие, как Иван Елагин и граф Александр Строганов, сделались истыми последователями заклинателя духов.

Потемкин, хотя присутствовал на некоторых сеансах Калиостро, но никогда в них не верил. Они с Екатериной постоянно шутили по поводу трюков сицилийца. Гораздо больше привлекла Потемкина «графиня Калиостро». Говорили, что светлейший имел роман с женой чародея Лоренцой, иначе Серафиной, иначе принцессой ди Санта Кроче. Екатерина поддразнивала Потемкина, проводившего много времени в их доме.

По одной из легенд, какая-то из влюбленных в князя знатных дам встретилась с Серафиной и заплатила ей 30 тысяч рублей, чтобы та уехала. Потемкин был польщен. Он сказал подруге Калиостро, что она может остаться, сохранив деньги, и компенсировал расстроенной даме потраченную сумму. Самая неправдоподобная версия гласит, что этой знатной дамой была сама императрица. [387] Зотов 1875. С. 50-83; Сб. РИО. Т. 23 (Екатерина II Гримму 9 июля 1781).

Впрочем, бесконечно дурачить публику и кредиторов искателям приключений не удавалось даже в тот лукавый век. Через некоторое время испанский посол объявил, что Калиостро никакой не гранд и не полковник, и Екатерина весело сообщала Гримму, что чародей и его спутница выдворены из России. {58} 58 Покинув Петербург, Калиостро стал колесить по Европе, вызывая сенсацию всюду, где появлялся, но в Париже через своего покровителя кардинала де Роана оказался замешан в дело об ожерелье королевы, сильно повредившем Марии Антуанетте (Наполеон даже называл его одной из причин революции). Суд, которого так сумасбродно потребовала королева и который так неосмотрительно разрешил Людовик XVI, оправдал Калиостро, но погубил его карьеру. Арестованный в Риме судом инквизиции, он умер в 1795 г. в папской тюрьме Сан-Леоне.

Когда в начале февраля 1780 года Панин вызвал Харриса и зачитал ему высочайший отказ на предложение о союзе с Англией, сэр Джеймс бросился к Потемкину за разъяснениями. На этот раз светлейший объяснил ему, что опасение «новой войны пересилило стремление к славе». Харрис был поражен. Потемкин добавил, что новый фаворит, Ланской, опасно болен и государыня страдает «расстройством нервов». Сэр Джеймс поверил Потемкину только когда тот заявил, что даже его влияние «временно потеряло силу». Харрис упрекнул его в робости, в ответ на что тот вспылил и объявил, что «докажет, что никто в этом государстве не пользуется большим влиянием, чем он». Это обнадежило Харриса, но затем Потемкин сказался больным. Он не принимал несколько недель, а потом снова стал говорить о том, что императрица — чрезвычайно мнительная женщина, дрожащая над своими любимчиками. Потемкин все так же переходил от заявлений о своем бессилии к взрывам хвастовства и проклинал «сонного и неповоротливого» Панина — он, который сам мог пролеживать на диване целыми днями.