Анатолий Терещенко - «Снег», укротивший «Тайфун»

– Надо их вскрыть, – приказал Крамар старшему лейтенанту Тимофееву.

– Ключи бы найти, – ответил последний.

– Николай, а не хочешь ли ты, чтобы япошки на белом блюдечке с голубой каемочкой тебе их положили на подоконник рядом с сейфом? – съязвил капитан. – Найдите приличный лом или кувалду, вот вам и ключи.

Вскоре сейфы были одни вспороты, другие открыты кувалдой.

– Мария Ивановна, помогите разобраться в этих иероглифах, – обратился капитан к учительнице, вытаскивая из металлической утробы какие-то списки.

Она стала внимательно перечитывать некоторые из документов.

– Это картотека, а вот удача – списки и адреса агентуры!!! – радостно вскрикнула учительница.

Однако при внимательном рассмотрении картотеки выяснилось, что в ней учтены лишь вспомогательные, так называемые доверенные лица из числа китайцев и русских эмигрантов, оказывавших помощь разведчикам ЯВМ.

Пока Крамар вместе с учительницей изучал картотеку, старший лейтенант Тимофеев, взяв в помощники Ивана Николаевича, занялся опросом жителей окрестных кварталов. Они интересовались деятельностью миссии и ее агентуры. В ходе опроса в поле зрения попал колчаковский офицер, некий полковник Белянушкин. В списках военных контрразведчиков он значился начальником охранного отдела ЯВМ и резидентом японской разведки. После того как стало известно, что беляк не покинул вместе с японцами город, а остался в Лишучжене, Крамар приказал задержать его, что и было сделано.

Вечером в здание бывшей ЯВМ привезли задержанного колчаковца. Отворилась дверь, и в комнату вошел настоящий гигант с большими седыми усищами, в полной форме Белой армии со многими орденами и медалями. Пройдя строевым шагом несколько метров к столу, за которым сидел военный контрразведчик, Белянушкин зычным голосом доложил:

– Господин капитан, полковник русской армии Белянушкин, православный, верующий в Иисуса Христа, явился к вам и сдается на милость победителей, – после чего грохнулся на колени и зарыдал.

Подскочившие к нему советские офицеры приподняли его, разогнули и поставили на ноги.

– Готов исповедаться перед вами, как перед Христом.

– Что ж, жить и поступать всегда надо так, как если бы пришествие Христа ожидалось сегодня вечером.

– Я вполне созрел для таких поступков!

– Кто вам присвоил звание полковника? – поинтересовался Крамар.

– Адмирал Колчак! – рявкнул Белянушкин, показывая гордость получения высокого звания из рук хотя и не состоявшегося «хозяина всея Руси».

И вот тут словно молния ударила в память сибиряка. Она высекла воспоминания. Возник рассказ отца об одной карательной операции белых. В 1919 году отступающие через Сибирь колчаковцы заподозрили крестьян в причастности к партизанам. Белогвардейцы без суда и следствия растерзали их, привязав за ноги к хвостам лошадей, рванувших галопом по селу.

«Может, и этот гаденыш был тогда среди них, – подумал Павел. – Но теперь нет времени расследовать прошлое. Перед нами сегодня более важная задача».

– Гражданин Белянушкин, – со сталью в голосе проговорил военный контрразведчик, – я сразу должен предупредить, что вас ожидает суровое наказание, если вы начнете говорить неправду. Только момент истины будет для вас смягчающим обстоятельством. Вы меня поняли?

– Так точно, гражданин капитан! – Он по вполне понятным причинам побоялся назвать его товарищем.

Колчаковец сдался, и он тут же был завербован. Вербовка оказалась удачная по последствиям.

– Кто являлся начальником лишучженской ЯВМ и где он находится? – спросил Крамар.

– Подполковник Ясудзава. Он вечером 8 августа выехал в Муданьцзян к своему руководству с каким-то докладом. А на следующий день, когда начались боевые действия, сотрудники ЯВМ разбежались, прихватив с собой часть наиболее важных документов. Содержавшихся во внутренней тюрьме пятнадцать человек, в основном китайцев, они освободили. Правда, были среди них и два советских разведчика, выданных в Мулине провокатором. Ни фамилий, ни судеб их я не знаю.

– Когда вы в последний раз видели начальника?

– Как раз перед вашим приходом. Он даже сказал, что с трудом пробился по забитым войсками дорогам из Мудань-цзяна.

– С какой целью?

– Эвакуация важных документов.

– Куда?

– В муданьцзянскую ЯВМ. Туда же выехала часть находившейся в резерве его агентуры.

– Был ли при ЯВМ диверсионно-террористический отряд «Асано»? – неожиданно спросил Крамар.

– Да, мы с поручиком Симачкиным вместе с охранным отрядом подготовили к выводу его на полевую базу. Вернее, Симачкин увел всех, а меня оставили шпионить.

– Где расположена база?

– В двенадцати километрах от города. В одной из лесистых сопок.

– Задача?

– Выждать там, пока отодвинется линия фронта, а затем приступить к действиям. Пройтись по тылам советских войск, совершая теракты и проводя диверсии.

Белянушкин назвал более 20 агентов и резидентов ЯВМ, половина из которых, по его словам, являлась резервной.

Материалы были получены интересные и требовали срочного планирования и таких же действий, но возможностей связаться с отделом военной контрразведки СМЕРШ армии у оперативников практически не было. Пришлось всю ответственность за проведение дальнейшей операции руководителю группы брать на себя.

Вскоре начальника ЯВМ Ясудзаву чекисты обнаружили среди военнопленных японских солдат. Он «косил» под рядового. Для этого переоделся и даже постригся наголо. Не помогла маскировка. Его доставили в Лишучжень в его собственный кабинет, где стали допрашивать. Арест так потряс Ясудзаву, что на конкретные вопросы он, обескураженный задержанием, отвечал по поводу или без оного только одной фразой: «Надо достойно умереть…»

Но армейские контрразведчики его разговорили. Им удалось получить данные о местах дислокации японских войск, наличии укрепрайонов в городах Харбин, Гирин, Муданьцзян и другие сведения. Ясудзава назвал около 100 человек, на разных основах сотрудничавших с ЯВМ.

Когда предварительный этап первичного допроса закончился, Крамар объявил японцу:

– Мы вынуждены взять вас под стражу и поместить в камеру.

– А разве я уже не заслужил снисхождения, чтобы отдыхать не в тюрьме? – не без иронии спросил Ясудзава.

– К сожалению, могу вам сказать, что вы заслужили пока только одно – выбрать любую камеру во внутреннем вашем каземате, – остудил его надежду советский капитан.

Ясудзава выругался и, с презрением сплюнув на пол, поплелся под конвоем в приготовленную для него камеру.

Для чекистов встали две большие проблемы: малыми силами задержать наиболее опасных японских агентов и арестовать или склонить к разоружению диверсионный отряд Симачкина, куда был заранее направлен Белянушкин с целью разложения личного состава или физического устранения его командира. Но, к счастью, оружие применять не пришлось – эффективно сработали оперативные средства. Не зря существует у оперативников поговорка: «там, где начинается стрельба, заканчивается контрразведка». Вскоре от диверсантов явился посланец, заявивший, что отряд находится в двух километрах от города. В место их расположения была отправлена оперативная группа. Она разоружила диверсантов. Сдавшие оружие были отпущены, а Белянушки-на и Симачкина было решено взять под стражу для дальнейшего разбирательства и очных ставок с Ясудзавой.