Анатолий Терещенко - Роковая точка «Бурбона»

В работе по отбору шпионской информации он тоже подходил избирательно, понимая, что выдать чужой секрет, к которому допущены и другие люди, есть, естественно, предательство. Но оно, это предательство, всегда прикрыто шеренгой стоящих рядом с секретом секретоносителей, которыми в первую очередь заинтересуются органы госбезопасности, а вот выдать свой секрет, к которому допущен лишь ты, — это глупость, граничащая с самоубийством через элементарный провал. Он эту аксиому твердо усвоил и придерживался ею на протяжении всей преступной деятельности, что затрудняло прямой выход контрразведки на оборотня.

Но, после того как начала рваться нелегальная сеть и сыпаться агентура ГРУ в США, военная контрразведка КГБ начала активный поиск возможного предателя.

Однако тогда Поляков опять в список подозреваемых лиц не попал. Оказался он в поле зрения несколько позже по признакам возможного причастия к утечке секретных данных — «чужого секрета». Факт самого предательства был очевидным, но и здесь подозреваемый выпал через редкое сито военной контрразведки, которой он показался незначительной, мелкой случайностью, как уже упоминалось ранее, в списке более колоритных фигур в оперативном плане.

И все же военная контрразведка постоянно шла за ним по пятам, понимая, что пули предательских сливов информации противнику страшнее пуль свинцовых, тем более в разведке. Такая объективная оценка опасности оборотня в системе ГРУ заставляла оперативников шевелиться.

В ходе проведения оперативно-технических мероприятий чекистами было зафиксировано, что генерал-предатель чувствовал их дыхание где-то рядом и замирал, прекращая всякие телодвижения: сидел больше дома или занимался перестройкой дачи.

Ему часто сопутствовала удача, но, к сожалению, были в деятельности оперативников субъективные и объективные моменты, в результате которых ему долго удавалось оставаться неразоблаченным.

Именно в этот период автор беседовал с одним из его сослуживцев и соседей по даче. По своей инициативе он рассказывал, что Поляков с остервенением взялся за переустройство дачного домика.

— Целые дни возится с деревяшками. Пилит, строгает, прибивает, — рассказывал словоохотливый коллега. — В Москву не хочет выезжать и прямо заявляет, что она его страшит.

— Почему?

— Он ее ненавидит — грязную, шумную, бестолковую…

После этого штриха, дабы не заострять внимание на Полякове, разговор перешел на другие темы.

Эта небольшая деталь говорила о многом — Поляков боится Москвы, боится показываться в городе, где жил в прекрасно обустроенной квартире.

В бытность работы по обезвреживанию агента ЦРУ Полякова в ходе проведения агентурно-оперативных и оперативно-технических мероприятий, перечитывая протоколы его допросов, автора особенно потрясли признания «крота» о сдаче известной ему мужественной женщины — капитана ГРУ и легализованного в США нелегала военной разведки.

Итак, первой в этом списке героев хочется назвать именно женщину — Марию Дмитриевну Доброву, действовавшую в США под псевдонимом «Мэйси».

Она родилась в 1907 году и с юности проявила необычные способности к языкам, обладала музыкальным слухом и красивым тембром голоса. Легко овладела английским, французским языками, стала изучать немецкий язык и, получив музыкальное образование, решилась выступать на профессиональной сцене.

Ей, как талантливой певице, прочили блестящее будущее. Ей рукоплескали залы. Она радовалась жизни с перспективой видеть себя чуть ли не Надеждой Васильевной Плевицкой, чьей манере пения она несколько подражала. Мечтала ездить по России, как это делала знаменитая певица, и давать концерты.

А потом вспыхнула большая любовь. Свито семейное гнездышко с любимым человеком, рождение сына, казалось, ее ждет безоблачная и счастливая жизнь. Но все рухнуло в течение нескольких месяцев: заболевает и умирает супруг, а вслед за ним и ребенок. От неутешного горя она теряет голос. Она страдает. Она ищет себя в этом «подлунном мире» и не находит.

Вскоре начинается война в Испании. Мария решается на поступок — она рвется туда и добивается своего: в 1937–1938 годах Доброва в качестве добровольца участвует в войне на стороне республиканцев вместе с тысячами таких же добровольцев-соотечественников. К сожалению, в этой гражданской битве побеждает Франко при огромной помощи Гитлера.

Вернувшись, Мария учится и работает переводчицей. Но с началом Великой Отечественной войны идет работать простой санитаркой в один из ленинградских госпиталей. Убирает, моет полы, перевязывает и утешает раненых. Иногда тихонько поет, а вернее, рассказывает им любимые песни. Знакомый режиссер Леонид Трауберг, услышав об этой истории, берет ее за основу фильма под названием «Актриса», созданного в 1943 году.

Сценарий киноленты таков: известная актриса оперетты, посчитав, что в годы войны ее профессия неуместна, решила оставить музыку. Но желание услышать песню на фронте, в тылу и в госпиталях оказалось для многих естественным и необходимым, а для певицы — стало открытием.

Актриса возвращается в театр.

В главных ролях играли такие мастера кино, как Галина Сергеева и Борис Бабочкин.

Но вот окончилась война.

Мария возвратилась к любимому делу — языкам и несколько лет проработала референтом-переводчиком в Посольстве СССР в Колумбии. В этой стране она подружилась с 1-м секретарем посольства, который был одновременно и резидентом военной разведки.

В 1948 году, после разрыва дипломатических отношений между СССР и Колумбией, Мария вернулась в Ленинград, где защитила диссертацию на степень кандидата философских наук. Она была уже сорокачетырехлетней, когда ей предложили работу в военной разведке. В пользу этого говорили знание языков, опыт работы за рубежом, умение применяться и приноравливаться к любой обстановке. Мария дала согласие…

С 1951 года работала в кадрах разведотдела Ленинградского военного округа, затем — в Главном разведывательном управлении Генштаба ВС СССР. После окончания курсов она получила легенду, иностранный паспорт, новое имя — Глен Марреро Подцески и, естественно, псевдоним — «Мэйси».

Вскоре американка Подцески, сменив несколько паспортов, через Вену добралась до Парижа. Там ей предстояло овладеть новой профессией. Она поступила в институт косметики Пьеторо и успешно закончила его. Получив диплом, вернулась в Москву, где завершила подготовку к работе в качестве нелегала в Соединенных Штатах.

В служебной характеристике Добровой есть такие слова: