Виктор Чернов - Команданте Чавес. Его боялась Америка

К счастью, Чавес умел находить полезные советы у зарубежных учёных и политологов – сотрудников неправительственных организаций, по пути отбрасывая идеи, которые не принимали во внимание культурно-исторические, классовые и иные особенности Венесуэлы.

Чавес оставил интеллектуалам и политическим активистам всего мира способ мышления, который одновременно является глобальным и конкретным, историческим и теоретическим, материалистическим и этическим. Такой подход включает в себя классовый анализ, демократию и духовный переход к подлинному существованию (spiritual transcendence), призыв к которому был озвучен для всего человечества на языке, понятном каждому. Философия и практическая деятельность Чавеса, (в гораздо большей степени, чем «дискурс» экспертов, прыгающих с одного социального форума на другой), показали, что искусство формулирования сложных идей на доступном языке способно подвигнуть миллионы людей «делать историю, а не только изучать её»…

Может быть, наиболее ценным вкладом Чавеса в историю нашего времени была демонстрация того, как при помощи практически мер и политических инициатив могут быть успешно решены политические и экономические проблемы современности, которые представляют собой самые серьезные вызовы.

Нет ничего более сложного, чем изменение социальной структуры, институтов и набора установок нефте-государства-рантье с глубоко эшелонированной клиенталистской политикой, эндемичной партийно-государственной коррупцией и глубоко укоренной повальной психологией, базой которой является консьюмеризм. И все же Чавесу удалось преуспеть там, где другие нефте-режимы провалились. Администрация Чавеса начала с конституционных и институциональных перемен для того, чтобы создать новую политическую структуру; затем он развернул социальные стимулирующие программы, которые укрепили политическую приверженность большинства народа к содержанию перемен, что, в свою очередь, гарантировало защиту нового государства от путчистов, спонсируемых США. Массовая мобилизационность и общественная поддержка людей радикализовали правительство Чавеса и расширили национализацию экономики и осуществление фундаментальной аграрной реформы. Нефтяная отрасль была также национализирована; выросли «роялти» и налоговые выплаты, что сделало возможным финансирование расширенных социальных издержек, а это, в свою очередь сработало на улучшение условий жизни большинства жителей Венесуэлы.

Почти каждый день Чавес выступал с простыми для понимания образовательными обращениями на социальные, этические и политические темы, которые касались перераспределительной политики государства и где подчеркивался приоритет социальной солидарности перед индивидуалистичным, стяжательским консьюмеризмом. Быстро росли массовые организации и объединения, расширялась деятельность профсоюзов – возникало новое социальное самосознание, готовое продвигать социальные перемены и противостоять богатым и влиятельным. Поражение, нанесенное Чавесом прикормленным переворотчикам и локаутам крупного бизнеса, утверждение боливарианской традиции и суверенной идентичности Венесуэлы вызвало к жизни мощное национальное самосознание, которое разрушило ментальность рантье и усилило поиски диверсифицированной и «сбалансированной экономики». Новая политическая воля и плодотворное национальное самосознание означало, что сделан громадный шаг вперед, не смотря на то, что основные черты нефте-зависимой экономики продолжали существовать. Однако, этот невероятно сложный переход был начат и скоро перешел в непрерывный процесс.

Левые теоретики на Западе, которые критиковали происходящее в Венесуэле («коррупция», «бюрократия») полностью проигнорировали огромные трудности перехода от государства-рантье к социалистической экономике и достигнутый Чавесом колоссальный прогресс.

Во всем, пораженном кризисом мире капитализма, управляя теми, кто трудится, социал-демократические, либеральные и консервативные режимы навязывают народам регрессивные «программы затягивания поясов», которые означают безжалостное сокращение затрат на социальные нужды, здравоохранение, образование, влекут за собой массовые увольнения рабочих и служащих. При этом щедро раздаются государственные субсидии и гарантии падающим банкам и капиталистическим предприятиям. Постоянно повторяя слоган Тэтчер «альтернативы не существует», западные экономисты оправдывают навязывание бремени «капиталистического восстановления» на рабочий класс, одновременно позволяя капиталу восстанавливать свои прибыли, чтобы получить средства для инвестиций.

Политика Чавеса была прямо противоположной: в самом разгаре кризиса он сохранил все социальные программы, отказался от массовых увольнений и повысил социальное финансирование. Экономика Венесуэлы благополучно вышла из мирового кризиса и восстановилась в 2012 году, имея 5,8 % здорового роста. Иными словами, Чавес показал, что массовое обнищание было результатом конкретной капиталистической «формулы» экономического выздоровления. Он показал другой, альтернативный и позитивный подход к экономическому кризису, который включал налоговое обложение богатых, поддержку общественных инвестиций, сохранение социальных затрат.

Многие комментаторы левого, правого и централистского толка утверждали, что пришествие «глобальной экономики», исключает возможность радикальной социальной экономики. И все же Beнесуэла, в полной мере глобализованная и интегрированная в мировой рынок посредством торговых отношений и инвестиций, продемонстрировала способность воплотить в жизнь основополагающую социальную реформу. Что же реально касается глобализованной экономики, то здесь важен сам характер политэкономического способа управления (режима) и стратегий, которые определяют как распределяются инвестиции и доходы, а также издержки международной торговли. Решающее значение здесь имеет «классовая природа государственного управления (режима)», что определяет место страны в мировой экономике. Самоочевидно, что Чавес не порывал связей с мировой экономикой, скорее, он по-новому перестроил Венесуэлу. Он сдвинул торговые и инвестиционные отношения внутрь Латинской Америки, а также в Азию и на Ближний Восток – и, прежде всего в страны, которые не вмешиваются в экономические сделки и не противодействуют им.