Виктор Чернов - Команданте Чавес. Его боялась Америка

Какую великую истину, какой великий тезис выдвинул сто лет назад – уже почти сто лет прошло – великий гражданин и государственный деятель Владимир Ильич Ленин (бурные аплодисменты): империализм – высшая фаза капитализма. Надо перечитывать Ленина, перечитывать Троцкого – великих мыслителей, великих лидеров; только физически они похоронены, но их идеи мы не можем позволить похоронить.

Сейчас империализм со всей жестокостью обрушивается на Латинскую Америку и на весь мир. На весь мир! Вспомним, что сказал когда-то один латиноамериканский президент: «Бедная Мексика, она так далеко от Бога и так близко от Соединенных Штатов» (Смех в зале, аплодисменты). Все мы, латиноамериканцы, можем сказать: бедная наша Америка, она так далеко от Бога и так близко от проклятой империи. Сколько бед принес нашей Америке империализм! Сколько бед, сколько боли, сколько агрессий! И не только открытых агрессий. На этих днях – можно было бы удивиться, но мы уже привыкли ничему не удивляться – стало известно, через сорок-пятьдесят лет, об экспериментах, проводившихся Соединенными Штатами в Гватемале: население в широких масштабах заражали сифилисом и другими венерическими болезнями. Вот такие эксперименты! Кубинцы рассказывали мне о применении химического, биологического, бактериологического оружия против Кубы. Агрессии совершались и против Центральной, и против Южной Америки, и против стран Карибского бассейна.

Несколько дней назад, пока мы совещались в Буэнос-Айресе, эквадорский народ сражался вместе со своим президентом против попытки свергнуть законное правительство Корреа. Всего два года назад в Боливии произошло то же – переворот против Эво Моралеса, и так же народ, патриоты-военные вышли защищать своего президента, свою демократическую революцию. То же самое произошло в Гондурасе всего год назад – переворот против законного правительства, которое было свергнуто крайне правыми силами, и за этим скрывалась имперская рука. И против Венесуэлы постоянно совершаются акты агрессии. Постоянно, как я говорил той ночью в Буэнос-Айресе. Потом мы почувствовали некоторое облегчение, узнав об освобождении президента Корреа в результате военной операции – пришлось применить силу и, к сожалению, несколько эквадорцев погибли, многие были ранены, в их числе министр иностранных дел Эквадора. И, как мы знаем, только чудом остался в живых президент Корреа – приказ убить его был уже отдан, так же, как почти десять лет назад был приказ убить меня, когда в Каракасе тоже был переворот. Уже несколько переворотов! Об этом говорил я, говорил наш министр Николас Мадуро – вот он здесь рядом со мной – на встрече министров иностранных дел: недостаточно созывать чрезвычайную встречу всякий раз, когда произойдет переворот, недостаточно принимать коммюнике, отвергающие переворот, всякий раз, когда случится еще один, когда фашизм опять выпустит когти в Латинской Америке. Я говорю, что этого недостаточно – борьба должна вестись каждый день, так же, как Лев Троцкий развивал тезис о перманентной революции. Мы в Латинской Америке сейчас переживаем перманентный заговор против правительств и народов.

Двести лет назад Венесуэле – по различным причинам, которые надо анализировать в их историческом контексте, в их значении – было суждено занять авангардную позицию в Революции независимости, которую, как говорила здесь профессор Кармен Бооркес, возглавили Боливар и Сукре. И теперь, два века спустя, иные обстоятельства вновь поставили Венесуэлу в авангард процессов перемен наших дней – вместе с Кубой, Боливией, Эквадором, Бразилией, Аргентиной, Уругваем, Парагваем, Никарагуа. Наши народы снова поднялись вместе, единым потоком – как и прежде.

Обратите внимание на глубокое противоречие: в то время, когда пал Советский Союз, и кое-кто хотел перекрыть истории ход, убедить мир, что история уже закончилась, что единственно возможный для мира путь – это путь капитализма, путь гегемонии капитала, – в то же время народ Каракаса поднялся именно против капиталистических мер, навязанных почти всем странам Латинской Америки Международным валютным фондом. Нам довелось в эти годы сопротивляться одной, двум, трем, и еще многим агрессиям.

Только вчера, перед тем, как отправиться сюда, мне пришлось в резиденции правительства – Мирафлоресе – беседовать с группой журналистов. Некоторые задавали вопросы по одной из тем, уже давно эксплуатируемых ультраправыми Европы, прежде всего Испании, и не только ими, но и ультраправыми всего мира, через принадлежащие им СМИ… Это – перманентная, систематическая, хорошо оркестрованная атака. На тему терроризма: мир пытаются убедить, будто в Венесуэле имеются тренировочные лагеря террористов – это повторяют, и опять повторяют, и снова твердят, представляют будто бы доказательства – якобы признания раскаявшихся террористов, что в Венесуэле имеются тренировочные лагеря ЭТА, что Венесуэла обучает ФАРК и не знаю сколько еще террористических групп со всего мира. Это – часть агрессии империи. Другая тема – наркоторговля: будто бы Венесуэла превратилась в рай для наркодельцов, а венесуэльское правительство имеет сеть наркобизнеса. Это помимо всегдашних атак и указаний на «диктатуру» в Венесуэле. Минувшей ночью мы это обсуждали с группой друзей в Лиссабоне, пришедших меня приветствовать, и с премьер-министром Сократесом. Я им говорил: мы только что вышли из одних выборов и уже готовимся к следующим – это что, диктатура? Очень уж странная. Каждый год в Венесуэле проводятся выборы, а бывает и по два раза в год – это диктатура? Это – перманентные выборы.

В завершение – еще небольшой комментарий к двум предшествующим выступлениям. Отмечу, что процесс независимости Латинской Америки начался еще до того, как мы стали называться Латинской Америкой, когда нас называли Южной Америкой, или Новым Светом, или Испаноамерикой. Есть много названий: Испаноамерика, Ибероамерика, Латиноамерика. Собственное же, аборигенное, наше имя Абья-Яла – вот имя нашего континента. Наше название меняли, и нас именуют так, как удобно по соображениям геополитики. Но наша независимость, начавшаяся в Латинской Америке двести лет назад, жива, она не завершена. Мы живем в самый разгар процесса обретения независимости, продолжая ту же битву Миранды и Боливара, под тем же знаменем освобождения, независимости. Мы, как наши отцы и отцы наших отцов, решились стать подлинно свободными, и не отступим на этом пути. Что бы ни случилось, чего бы нам это ни стоило.

(Бурные аплодисменты.)

На пройденном пути мы усвоили достаточно прочную освободительную традицию. Как мы знаем, Миранда побывал здесь больше двухсот лет назад, в 1786–1787 годах. Вот отрывок из письма, которое Миранда, уроженец Каракаса и гражданин Вселенной, направил послу Екатерины II в Лондоне, своему другу, 30 августа 1792 года: «Вот я здесь, сделавшись генералом французской армии свободы, скоро выступаю во главе дивизии на границу». Мы знаем, что тогда революционная Франция сопротивлялась агрессии европейских империй, европейских монархий, и Миранда вступил во французскую армию. И он пишет российскому послу: «То, что я присоединился к защитникам свободы, не должно удивить Вас, поскольку Вы знаете, что свобода – мое любимое божество и что я посвятил себя служению ему задолго до того, как Франция подумала заняться этим». Запомним эти слова: «Свобода – мое любимое божество». Заканчивает он словами: «Однако еще сильнее влекла меня надежда, что когда-нибудь я сумею стать полезным моей бедной родине, которую не могу оставить на произвол судьбы». Миранде было тогда сорок два года – он родился в 1750 г. в Каракасе. За эти сорок два года он, будучи испанским военным, воевал в Африке, был послан на Кубу, оттуда дезертировал, перебрался в Соединенные Штаты и сражался в армии Джорджа Вашингтона. Он был одним из тех, кого мы можем назвать Освободителями Соединенных Штатов-другом Вашингтона, Лафайета, Мэдисона. Уже через несколько лет он появился здесь, в России. В 1792 году был генералом Франции, потом стал маршалом Франции, и на триумфальной арке в Париже было высечено его имя – Миранда. Через двадцать лет после того письма послу России, после Парижа и Лондона, Миранда вернулся в родной Каракас. У него за плечами было уже 62 года – немало для тех времен, когда продолжительность жизни составляла 40–45 лет. В 62 года он верхом на коне командует первой освободительной армией Венесуэлы.