Николай Голушко - В спецслужбах трех государств

Во всех бедах в угольной промышленности пытались обвинить центр. Председатель Совмина В. Фокин в выступлении по украинскому ТВ заявил, что у шахтеров есть основания испытывать неудовлетворенность ходом выполнения постановлений, принятых Советом министров СССР. Шахтеры вправе были спросить руководство страны и республики, как им жить и работать дальше. Вывод следовал сам собой: если бы Украина не была зависима от Москвы, то шахтеры не оказались бы в бедственном, брошенном положении.

В этих кризисных условиях не могла пройти мимо влияния на шахтеров руховская народная Рада, выразившая поддержку стачечных комитетов в их требованиях передать Верховному совету Украины полноту политической власти, а всю союзную собственность на территории республики — народу Украины.

Как органам безопасности держать ситуацию под контролем? Главное — не допускать антиобщественных проявлений среди тысяч возмущенных шахтеров. Мы понимали, что ответственность за любое происшествие в этой волнующейся, уставшей массе, если будут жертвы, спишут на силовиков. Но общая установка: «силу не применять» — продолжала для нас неукоснительно действовать.

Сотрудники КГБ, наряду с традиционной оперативно-розыскной деятельностью, были ориентированы на необычные формы работы. В экстренных условиях во время забастовок они выходили в народ, устанавливали прямые контакты с руководителями забастовочных комитетов, авторитетными лидерами, мастерами, бригадирами с целью влияния на обстановку, предупреждения экстремистских актов и применения оружия или взрывчатки, исключения призывов к насильственным действиям. Вспоминается такой случай. Получив шифровку о тревожной обстановке среди шахтерских коллективов в Краснодоне, я позвонил по ВЧ-связи начальнику городского отдела КГБ (фамилии, к сожалению, не помню). Выслушав доклад толкового чекиста, я рекомендовал ему пойти в народ, установить контакт с лидерами забастовочного движения шахтеров и оказать на них позитивное влияние. Общение нашего сотрудника в шахтерской среде привело к тому, что через два дня он сообщил мне о состоявшемся экстренном пленуме Краснодонского горкома КПУ, на котором он был избран первым секретарем ГК.

Нами вносились предложения подготовить законодательство о забастовках. Высказывалась целесообразность запрета проведения забастовок под землей, установления ответственности стачечных комитетов за обеспечение безопасной эксплуатации установок и механизмов, от которых зависит жизнедеятельность шахтовых предприятий.

В период шахтерских забастовок органы КГБ предотвратили возникновение массовых беспорядков и провокационных столкновений с силами правопорядка, попытки скатывания политического и социального протеста на путь экстремизма. Осуществлялись соответствующие мероприятия, чтобы не допустить негативного зарубежного влияния (оно достигло тогда пика) и антиобщественных элементов внутри страны на деятельность созданных рабочих комитетов. И все же агентура иностранных спецслужб и западные профсоюзы стали проникать в забастовочное движение. Противник не скрывал, что настало удачное время воспользоваться разочарованием советских шахтеров своим экономическим положением и неуверенностью в завтрашнем дне.

Прибывавшие в республику по приглашениям стачечных комитетов иностранные граждане (среди них корреспонденты, разведчики, эмиссары) снимали жизнь шахтеров, их дома барачного типа, неустроенные бытовые помещения на фоне роскошных апартаментов управленческого аппарата шахты. Подбрасывали провокационные лозунги, в частности о том, что парткомы, профсоюзы, управленцы сидят на шее шахтеров.

Гражданин ПНР, представитель польского рабочего движения «Солидарность», пытавшийся проводить среди забастовщиков агитацию за независимость Украины, был выдворен нами в 24 часа за пределы республики.

Забастовочное движение шахтерских коллективов сыграло определяющее влияние на дальнейшее развитие обстановки в стране, на разрушительные процессы в социалистическом обществе. Забастовочная солидарность с представителями других отраслей становилась универсальным средством борьбы различных социальных групп населения за достижение своих политических и экономических целей. Все это принимало классические формы назревания пролетарских революций: верхи не могут, низы не хотят; пропасть между словами и делами, лживость лозунгов, отрицательные социальные последствия.

Угольная промышленность рухнула, а вслед пошатнулись экономика, народное хозяйство страны в целом. Забастовки дестабилизировали положение важнейших отраслей Украины — металлургии, энергетики. Только за 1991 год падение промышленного производства в республике составило более 10 %.

Волна забастовок явилась воплощением социального взрыва, приводившего к ущербу, который трудно оценить в политическом и экономическом плане: дестабилизации и неуправляемости в народном хозяйстве, развалу плановой экономики. Вместе с тем шахтеры продемонстрировали высокую самоорганизованность, в ходе многомесячных стачек и сидячих забастовок соблюдали строгую дисциплину.

В историю великого и многострадального Советского Союза, в котором мое поколение родилось, училось, воспитывало детей, трудилось на благо народов пятнадцати союзных республик, август 1991 года войдет трагической страницей. 19 августа высокопоставленными должностными лицами страны — премьер-министром, секретарем ЦК КПСС, председателем КГБ, министрами обороны и внутренних дел СССР — был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). Как провозглашалось, для достижения самых высоких и благородных целей — спасти СССР от развала и катастрофы. На деле же сам факт его образования способствовал распаду союзного государства, крушению системы международной и внутренней безопасности, разрушению советских вооруженных сил, ликвидации КГБ СССР, коммунистической партии и социалистических идеалов.

Для многих советских людей последовавшие августовские события стали крушением их жизненных устремлений, утратой правовой защищенности как граждан бывшей могучей державы. Распад СССР оказался глубокой психологической травмой для старшего и среднего поколений. Многое сделавшие для становления великой державы, пережившие трагедии Гражданской войны, сталинских репрессий, отстоявшие победу над фашистами, они вдруг оказались очевидцами разрушения основ государственного здания.

Вместе со всей страной я не просто пережил все этапы кризиса государства, но и был непосредственным участником или свидетелем принятия многих судьбоносных решений.