Сергей Есин - Дневник 1984-96 годов

Вчера в бане — вернулся в Москву в субботу утром и сразу, с того же Киевского вокзала, уехал в Обнинск — один работяга, матерясь, рассказывал, что чуть ли не подрался со своим напарником, который голосовал за Ельцина: да что сделал он тебе хорошего? Тут же, в парилке, сидел сын этого работяги, молодой, совершенно литой из мускулов парень лет двадцати двух, на горле коротенькая золотая цепочка. Во время этого разговора парень ушел, отец сказал: стесняется, голосовал за Ельцина. И тут же начал рассказывать, что парень льет бетонные плиты, работа тяжелая, физическая, платят немного, вернее, недоплачивают. Отец приводил цифры, сравнивал деньги, полученные за одну плиту, с продажной ценой. Я подумал, что парень уже никогда не получит высшего образования и сын парня тоже этого образования, скорее всего, не получит. Кстати, в Зюганове нет ни смелости Ельцина, ни его мужского товарного и наглого вида. В конкурсе причесок победила шевелюра Ельцина.

Закончу некоторыми киевскими впечатлениями. Киев, как всегда, прекрасен. Я даже боюсь: не начинаю ли я изменять лучшему городу всей земли — Ленинграду. Коля Романов и Игорь Черницкий — прекрасные экскурсоводы. Они показали мне места в центре, которые я прежде или не видел, или на которые не обращал должного внимания. Не забыть мне теперь тысячелетней липы, археологической тропы с развалинами фундаментов терема Ольги и жертвенника. Я открыл для себя и необыкновенную гражданскую кирпичную архитектуру Киева. Одно необычно: в будний день на Крещатике и в центре столько народа, что можно подумать, будто шествует праздник. В смысле антирусских новаций и демократического прогресса киевляне, как и прежде, впереди планеты всей. Напротив гостиницы "Москва" снесен памятник Ленину и Октябрю. Теперь на этом месте дырка. Снесен памятник Гайдару. На шпиле, венчавшем цирк, который располагается возле вокзала, какой-то умелец выпилил из металлического кольца звезду. Теперь цирк напоминает какой-то аппарат для пеленга вражеской станции. Срубить звезду у стоящего неподалеку огромного шпиля, ознаменовывающего победу в войне, силенок пока не хватило. Еще функционирует памятник Дружбе Народов над киевскими кручами. Все, как и положено, как на панно в московском метро на станции "Киевская": бандурист, русак-работяга и так далее, всех по паре. Одновременно наблюдается, по словам Игоря, полный развал в культуре. Украинское кино уже уничтожено. Ада Роговцева, бывшая звезда Киевской драмы, уже не в театре, потому что у жены главы Администрации Президента жена тоже актриса. Факультет кино и телевидения — расположен в Лавре, и мы зашли туда по дороге, Игорь здесь преподает — в "руинах". Мы погуляли по зданию, и моему-то опытному взгляду все это видно.

10 июля, среда . Проводил Стенфорда. Он очень привык к русской жизни, провожать его было жалко, и мы все к нему привыкли. Пожалуй, за свою жизнь я еще не встречал более естественного и милого человека, чем этот ирландец. Дай Бог ему счастья. Я простился около пяти часов с ним у таможни, а вечером почти в двенадцать позвонила из Парижа Сара, самолет еще, оказывается, из Москвы не вылетел. А ведь рейс переносили, звонили домой, раза два или даже три. В этот день все пошло кувырком, не было шофера, который должен был привезти Стенфорда в институт, я служил за шофера, поэтому в отпуск, как я предполагал, в среду уйти не удалось. Завтра опять на работу. Меня волнуют крыша и то, что "Русское золото", поселившееся во флигеле, не пересылает арендную плату.

11 июля, четверг . Кажется, я ушел дней на десять в отпуск. Этих отпусков у меня скопилось за несколько лет. Уехал вместе с В.С., она тоже взяла отпуск.

На меня на даче нахлынула какая-то благодать, понял, как долго я ничего не делал руками, как обо всем соскучился. Сделал стеллаж на второй, дворовой террасе. Готовлюсь к большой работе, часть которой, конечно, буду делать в Обнинске. Все к этому времени должно быть под рукой и на месте: книги, вырезки, заготовки. Роман о В.И. Ленине.

Начал одновременно со своей "физической" работой и статью, предваряющую книжку публицистики. Название уже известно — "Власть культуры". Как, оказывается, много можно сделать за день, если тебя все время не подгоняют мелкие бюрократические события. Продвинулась и сразу получила нужную интонацию статья и внезапно, как бы махом, сложилась книжка: статьи по хронологическому принципу, каждую статью или интервью буду предварять цитатой из дневника!

15 июля, понедельник . Накануне весь день был в плохом настроении. Разобрал все свои статьи последних лет, из которых собрался сделать книгу. Все довольно интересно, но масса похожих и скучноватых интервью. Я всегда радовался, когда журналисты быстро и довольно четко делали из наших бесед приличные интервью. Теперь я увидел, как сильно эти интервью отличаются от моих статей. Насколько в статьях все плотнее, мощнее по слову и по мысли. Хорошо, что, повинуясь какому-то наитию, я взял на дачу в Обнинск два тома своих дневниковых записей. Как, оказывается, при соблюдении временной дистанции все это интересно. Над дневниками надо начинать работать и обязательно их печатать, может быть, при жизни. Но, к сожалению, для книжки они не подойдут. Сами куски из них будут длинноваты, а потом дневники просто жалко портить, превращая их в подсобный материал. В общем, мучился я, мучился, а потом стал продолжать писать статью. Нашел верный тон и даже тему книжки — книга диссидента.

Из телевизора узнал: Чубайс назначен главой Администрации Президента. Держись, Россия! Но как же можно так врать? Еще недавно Ельцин удалил Чубайса из правительства, как одну из самых ненавистных народу фигур. Кажется, еще вчера Чубайс заявлял, что никогда он, свободный человек, не станет участвовать в правительстве. Теперь становятся понятными и суматоха по поводу денег, выносимых из Белого дома Лисовским, и чубайсовская поспешность, и его разглагольствование на волнах каналов.

16 июля, вторник . Вчера вечером вернулся из Обнинска, чтобы везти В.С. на гемодиализ. Правда, утром мне предстояло встретиться с Эмилией Алексеевной по "Гувернеру", побывать в пулатовском союзе, зайти на работу и вечером встретиться с родней у приехавшей из Парижа Татьяны. Две вещи удивительны: во-первых, Эмилии нравится мой роман, она говорит, что читает его с интересом, что я сменил манеру, и она, дескать, торопится домой, где ее ждут недочитанные страницы. По ее мнению, особенно удались мне женские образы. Я начал рассказывать ей о том, как создавался роман, как я ездил на Кипр с Сашей и его родителями и что практически роман сочинен и сконструирован. Из жизни только пейзаж, море, посудина на море, пирамиды, Иерусалим и автобус. Все остальное "сочинено". В процессе этого рассказа я и сам поразился, как много здесь придумок. Столько, что я и сам не ожидал. Я ведь, как и все литераторы, живу под магией материального возникновения прозы. Значит, где-то видел, что-то слышал. И видел, и слышал, но возникает иногда и нечто, чего я не знаю и сам.