Николай Карташов - Испытание

— Что он говорит? — обратился Назаренко к Бусыгину.

— Он говорит, что заправляли таким маслом, каким следует.

Назаренко пошел под навес, выбрал банку с маслом, спросил старшего:

— Этим?

Тот утвердительно закивал головой. Назаренко капнул на руку масло и обозленно сказал:

— Коля, смотри сюда. Это называется масло. На самом деле — кисель, который любила варить моя бабушка. — Он посмотрел на старшего, покачал головой и тихо сказал: — Эх, ничего, милый друг, ты не кумекаешь по-русски. Поэтому я тебе все популярно объясню. Изверг ты, а не техник, тебе буйволов пасти, а не тракторами командовать. Сейчас наши ДЭТы пойдут, как лайнеры по морю, не будь я одесситом. Назаренко кое-что понимает в механике.

Пока одессит поучал старшего, Бусыгин, накинув комбинезон, начал ремонтировать редуктор. Провозились до позднего вечера. Редукторы заменили, заправили смазкой.

На следующее утро машины запустили, они работали безотказно.

— Поехали, как говорится, с орехами, — посмеялся Назаренко.

Бусыгин собрал трактористов и уже с переводчиком провел с ними инструктаж.

Через два дня русские механики вернулись в Калькутту.

Представитель торгпредства сказал Николаю Александровичу, что из Бокаро написал Виктор Васильевич Костромин и просил прислать Бусыгина к ним на стройку.

Костромина Николай Александрович знал по совместной работе на Челябинском тракторном. Это был еще сравнительно молодой, талантливый конструктор. В Индии он так же, как и Бусыгин, был в командировке уже несколько месяцев. А сейчас находился на строительстве крупного металлургического завода в Бокаро.

Что же такое Бокаро?

Вот что узнал Бусыгин.

Ему рассказали, что Индия еще не видела подобного — сооружается завод, мощность которого будет доведена со временем до десяти миллионов тонн стали ежегодно. Чтобы получить конкретное представление о масштабах развернувшегося строительства, достаточно сравнить эту цифру с объемом выплавляемой стали по всей Индии — 7 миллионов тонн.

И еще узнал Бусыгин примечательную предысторию строительства предприятия.

В 1962 году Соединенные Штаты предложили Индии помощь в строительстве завода в Бокаро. Однако Вашингтон ставил ультиматум: в течение первых десяти лет эксплуатации предприятия полными хозяевами его должны стать монополии США. Это вызвало в Индии бурю возмущения. Индийское правительство обратилось за помощью к Советскому Союзу, и правительство СССР дало согласие на оказание содействия Индии в строительстве стального комплекса Бокаро.

На огромный пустырь между деревушкой Бокаро и небольшим городком Час приехала группа советских инженеров и рабочих.

…Экспресс дальнего следования «Черный бриллиант» покинул Калькутту и стремительно мчался по плоской равнине.

Американский журналист, совершивший длительную поездку по Индии, утверждал, что через 25 лет после провозглашения независимости Индия де остается сугубо аграрной страной. Он писал:

«Пересеките индостанский субконтинент по железной дороге, и вас неотступно будет преследовать зрелище бескрайних полей, которые полуобнаженные крестьяне обрабатывают мотыгами или с помощью пары быков. Отдельные очаги промышленности выглядят на таком фоне как что-то случайное, чуждое этой земле».

Поверхностному наблюдателю так могло показаться. А вот Бусыгину, с его опытным глазом заводского человека, исколесившего полсвета, видно было другое: чем дальше на восток уносил его «Черный бриллиант», тем чаще он видел заводские корпуса, пирамиды угля, фабричные трубы.

Экспресс приближался к станции Дханбад — центру самого крупного в Индии бассейна коксующегося угли.

А вот и Дханбад.

Бусыгин оглядывается, присматривается к шумной толпе на вокзальной площади, прислушивается к гортанным выкрикам носильщиков, сигналам велорикш.

Костромин разыскал Бусыгина в этой гудящей толпе, пригласил в машину.

Виктор Васильевич Костромин, пока автомашина тряслась на узкой немощеной дороге, рассказывал Бусыгину о жизни в Бокаро.

— Все нужно было делать заново, на голом месте. Первое время не знали, где взять камень для строительства, где найти песок. Подводили воду. По ночам не могли сомкнуть глаз из-за духоты. Не одну неделю пришлось сидеть без света, пока не провели несколько километров электропередач.

В Бокаро пока работает группа геологов. Советских механиков всего трое: Костромин — специалист но ДЭТ-250, Аркадий Павлович Бомбежко — инженер-конструктор с Жодинского завода большегрузных самосвалов и молодой рабочий из Могилева, скреперист Виктор Беленков. Живут в небольшой гостинице, двери номеров выходят прямо на улицу, под бетонный навес.

Техники много, а специалистов мало, работают от зари до зари.

Бусыгину отвели комнатку в «бетонном бункере», как здесь прозвали отель. Николай Александрович привел себя в порядок.

Незаметно подкрался вечер. Над степью опустились сумерки и пришла долгожданная прохлада.

Вся советская колония собралась, чтобы отметить приезд Бусыгина.

Когда Николай Александрович остался наедине с Костроминым, он его прямо спросил:

— Ну, выкладывайте, зачем я вам понадобился в Бокаро?

— Измучились, — коротко ответил Костромин.

— А в чем загвоздка?

Виктор Васильевич начал рассказывать о делах.

Они сидели под навесом, пили глотками холодную воду в жестяных банках, которую то и дело вытаскивали из холодильника.

Государство покупало в Советском Союзе технику, а фирма «Кхемка» обязывалась за 8 процентов стоимости машин обслуживать технику на время гарантийного срока. Машины эксплуатировали так называемые контрактары — они получали от государства плату за каждый час работы. Работали в три смены, плохо ухаживали за техникой, и машины то и дело выходили из строя. Мука-мученическая. Подойдешь к трактору — фильтры без масла, а если и есть масло — оно грязное, горючее не той марки — форсунки засоряются, ленты разрегулированы, на электрической панели приборы не в порядке… Вот такая картина.

— Слушай, Бусыгин, — говорит Костромин, — у тебя какая задача здесь?

— Кадры готовить, механизаторов, за нашей техникой следить.

— Правильно. А техника эта и кадры твои где должны работать?

— Как это где? На каменных и песчаных карьерах.

— Все правильно. Ну, а камень и песок на чьей земле?

Бусыгин в недоумении смотрит на Костромина.

— Не знаешь? А я знаю: земля эта — частная собственность, понимаешь, частная, ее еще купить надо у сотен владельцев этой земли. Вот в чем пока загвоздка, дорогой Бусыгин. Так что ты учи пока свои кадры, так, как сам знаешь. А землю не трогай, боже упаси. А то ты мужик с широкой натурой, привык по советской земле шагать, а она кругом своя. Боюсь, сядешь на бульдозер, как шандарахнешь по этой богом обиженной земле и… дипломатический скандал. Понял?