Сергей Есин - Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

Но, кажется, я слишком увлекся часто бурлящим в душе возмущением разнообразными препонами нашей работе. Итак, сел в машину, уехал в Сопово. По дороге заезжал в Ногинск, повидать Вадима, который уже много лет работает там акушером-геникологом. Вспомнили о покойном Ю.М., погоревали. Вадим говорит об огромном росте выявляемых у рожениц ВИЧ-инфекции и сифилиса.

А в Сопово все совершенно замечательно, так мне хотелось бы пожить здесь. Обнинск, как некая неизбежная предопределенность, мне уже надоел. Совсем другая атмосфера, воздух, знакомая мне с детства мебель, которую я туда свез и забыл, нет атмосферы общежития, просторно. Здравствуй, шкаф! В отличие от обнинского дома, который поднят почти на полтора метра, здесь все практически на земле. Осыпается красная смородина, кусты которой посадила еще Юля. Инструменты, так напоминающие мне о Юрии. Именно сюда надо бы возить B.C., ей уже тяжело подниматься по лестницам, но другая, переполненная Горьковская, дорога, на час дольше ехать. На обратном пути купил у старух на рокаде лисичек на 120 рублей. "Если бы была нормальная пенсия, разве бы я бегала весь день по лесу…"

Приехал, пришлось вызывать скорую — у B.C. 39.

Прочел фантастический рассказ Чудаковой из подаренной ею книжки. Может возникнуть претензии к некой стерильности языка, но как фантастический рассказ очень хорош. Во-первых, совершенно мужской и, во-вторых, с собственным, ярким и оригинальным содержанием. Длина жизни определяется не только временем, но и пространством.

27 июля, среда. Я, все еще под впечатлением слишком высокой оценки этюда одного из абитуриентов, залез в папку переводчиков и обнаружил, что попунктная расшифровка баллов отсутствует. Пришлось отсылать работы преподавателю и просить все доделать. Тут-то и возникла у меня мысль: насколько труднее при высоком балле маневрировать и аргументировать оценку. Здесь все легче проверить.

В седьмом часу стали собираться гости на клуб Рыжкова. Народа было много, потому что гостем стал министр культуры Александр Сергеевич Соколов. Была Доронина, Примаков, Абалкин, Бессмертных, Ганичев, ректор РГСУ Жуков, Тарануха, Шатров, Шебаршин. Сидел за столом рядом с Леонидом Ивановичем, разговорились, и я был поражен, как много он читает и знает. Не уверен, что столько читают современной литературы все наши профессора

Выступление Соколова, в моей записной книжке.

28 июля, четверг. После энергокризиса в Москве, естественно, пытаются отыграться на потребителе. В институт принесли новый договор со статьями, которые предусматривают в одностороннем порядке прекращение договора этим самым Мосэнерго и рассмотрение всех споров в "карманном" отраслевом суде. Мы задумались, как бы снизить потребление электричества. Возможно, придется переводить работу прачечной на дневные часы.

Сегодня же разбирались с некоторыми претензиями кафе "Пушкинское" проложить через нашу территорию газовую магистраль. Есть, конечно, и более сложные пути ее проведения, но и более дорогие. Сулят какие-то небольшие деньги, но испохабят, как я понимаю, весь двор. Буду противиться, как могу. Единственный вариант — оплата проектных работ нашей собственной линии электропередач. Нервов мне эта ситуация потреплет. Один из владельцев кафе, говорят, Эрнест. Но теперь на противоположной стороне Тверского бульвара строят еще целый комплекс, включающий и объекты питания, так будет дешевле варить, жарить и горячей водой мыть посуду.

В три начался и длился два с лишним часа экспертный совет по наградам. Лето, народа было мало, отсутствовал и Л. Надиров, который обычно это очень ловко ведет. Командовал совсем юный Алексей Сергеевич Локтионов и командовал тоже ловко, хотя, кажется, в искусстве как молодой работник министерства культуры не всегда крепок. Если уж телевизионные дикторы, с орфоэпическими словарями под рукой, путают ударения, то такие мелочи как реквИем, РАмзес, контральтО в устах директора правового департамента министерства культуры вряд ли стоят внимания. Все мы отнесли это скорее к оговоркам и крайней молодости, а парень, кажется, и не плохой, и энергичный, и веселый, и хочет сойти за своего в компании людей со знаменитыми лицами. Совет прошел без осложнений и достаточно справедливо. Накануне директор театра Ермоловой Гурвич (вписать бы имя-отчество) просил меня поддержать кандидатуру Владимира Андреева на орден "За заслуги перед отечеством" 3-й степени. Я, конечно, удивился, что такой известный и с действительными заслугами человек будет к своему 75-летию получать только третью степень. Вот она, неразворотливость русского таланта, уж какой-нибудь менее занятый и, естественно, талантливый "деятель" здесь бы уже получал вторую! На совете, конечно, Андреев не только не вызвал никаких нареканий, но и никаких обсуждений — здесь-то заслуги очевидны.

А вообще, повторяю, всё прошло спокойно, несколько дел отвергли, кое-где поменяли награды, в частности вместо медалей дали ордена почета трем пожилым артисткам МХАТ им. Горького. Здесь уже была моя инициатива. Кое-каких претендентов на заслуженного артиста перевели в заслуженные работники культуры. Как всегда — жалко у меня плохая память на имена и фамилии, — узнал много интересного из театральной и художественной жизни. А также из жизни высокой администрации. Например, выяснилось, что Хазанову, которому предлагают к юбилею тот же орден той же третьей степени, что и Андрееву — хотя он лет на пятнадцать-двадцать моложе, но и его заслуги как артиста, когда-то талантливо внушившего зрителям симпатию к робкому выпускнику "кулинарного" техникума, известны, не говоря уж о других, общественных, нагрузках, — четвертую степень давали "закрытым постановлением". А я-то наивно думал, что "закрытые" постановления, тем более по подобным поводам, закончились вместе с советской властью. Почему же тогдашняя власть сокрыла от общественности награждение артиста? Потому, что, как справедливо отметила еще в середине 90-х в своих "Записках стенографистки" моя замечательная Е.Я., его "силовая словесная атака, настоянная на едкой, злой иронии, направлена не только и даже не столько на недостатки нашей жизни, сколько на те добрые традиции, которые еще остались, поддерживаются в народе", и этот народ мог счесть награждение неуместным? Но ведь чаще власть вела себя напоказ безоглядно. Да и сейчас, во время последнего кремлевского вручения, когда с избыточно-благодарной фальшью спела на одноногой трибуне куплет Надежда Бабкина, среди награжденных оказался и кутюрье Валентин Юдашкин, в прошлом стилист Славы Зайцева. Он получил-таки звание народного, в чем экспертный совет ему отказал, хотя бы потому, что такого звания еще нет у его бывшего мэтра. Но кто-то позвонил, кто-то попросил, кто-то подсказал и тому подобное. Вообще ощущаю, что вкус у нашей верхушки своеобразный, я бы сказал — мещанский.