Плутарх - Сравнительные жизнеописания в 3-х томах

В пользу этой версии, по-видимому, говорит и следующий обряд. Афинский корабль подплывал к острову сперва в тишине; потом бывшие на нем мчались с громким военным криком; один человек, вооруженный, выскакивал на берег и с криком бежал к мысу Скирадию… [278] В тексте пропуск. навстречу тем, кто бежал с суши. Поблизости находится храм Эниалия, построенный Солоном в честь его победы над мегарянами. Всех, кто не был убит в этом сражении, он отпустил по договору.

X. Однако мегаряне упорствовали в намерении вернуть себе Саламин; много вреда причиняли они во время этой войны афинянам, и сами терпели от них. Наконец, обе стороны пригласили спартанцев в посредники и судьи. По свидетельству большей части авторов, Солону помог в этом споре авторитет Гомера: говорят, Солон вставил в «Список кораблей» стих и прочел его на суде:

Сами афиняне, впрочем, думают, что это вздор: Солон, говорят они, доказал судьям, что сыновья Аякса, Филей и Эврисак, получили у афинян право гражданства, передали остров [280] Владетелем Саламина был мифический царь Теламон, отец Аякса. им и поселились в Аттике: один в Бравроне, другой в Мелите; в Аттике есть дем, названный по имени Филея, — дем Филаиды, из которого происходил Писистрат.

Желая еще убедительнее опровергнуть мнение мегарян, Солон ссылался на то, что умершие похоронены на Саламине не по обычаю мегарян, а так, как хоронят афиняне: мегаряне обращают тела умерших к востоку, а афиняне — к западу. Однако мегарянин Герей на это возражает, что и мегаряне кладут тела мертвых, обращая их к западу, и, что еще важнее, у каждого афинянина есть своя отдельная могила, а у мегарян по трое или четверо лежат в одной. Но Солону, говорят, помогли и какие-то пифийские оракулы, в которых бог назвал Саламин «Ионией» [281] Афиняне принадлежали к ионическому племени, а мегаряне — к дорическому. . Дела это разбирали пять спартанских судей: Критолаид, Амомфарет, Гипсихид, Анакоилай и Клеомен.

XI. Уже этими своими деяниями Солон приобрел славу и значение. Но еще больше уважения и известности в Элладе доставила ему речь, в которой он высказал мнение о необходимости охранять дельфийский храм, не дозволять жителям Кирры издеваться над оракулом [282] Жители города Кирры присвоили себе землю, посвященную Аполлону Дельфийскому, и похитили принесенные ему в дар предметы из его храма. , о необходимости во имя бога оказать помощь дельфийцам. По совету Солона, амфиктионы [283] Амфиктионами назывались народы, жившие вблизи какого-либо святилища и, несмотря на племенные различия, заключившие между собою союз («амфиктионию») для защиты святилища, для совместного отправления празднеств и для того, чтобы во взаимных отношениях членов союза соблюдались известные законы международного права. начали войну, как свидетельствует, кроме других авторов, и Аристотель в своем «Списке победителей на Пифийских играх», где он приписывает инициативу Солону. Однако он не был избран главнокомандующим в этой войне, как, по свидетельству Гермиппа, утверждает Эвант Самосский: об этом не упоминает оратор Эсхин, да и в дельфийских документах афинским главнокомандующим назван Алкмеон, а не Солон.

XII. Кощунство при подавлении Килонова мятежа уже с давних пор волновало афинское общество. Участников заговора Килона [284] Килон пытался установить тиранию в Афинах (после 640 г. до н. э.). , искавших с мольбой защиты у богини [285] Богиня — имеется в виду Афина. , архонт Мегакл уговорил сойти с Акрополя и предоставить дело решению суда. Они привязали к статуе богини нитку и держались за нее. Но, когда они, сходя с акрополя, поравнялись с храмом Почтенных Богинь [286] Почтенные богини — Эвмениды. нитка сама собой оборвалась. Мегакл и другие архонты бросились хватать заговорщиков под тем предлогом, что богиня отвергает их мольбу. Кто был вне храма, тех побили камнями, а кто искал прибежища у алтарей, тех закололи; они отпустили лишь тех, кто обращался с мольбой к их женам. С той поры этих убийц стали называть «проклятыми»; их все ненавидели. Оставшиеся в живых сообщники Килона опять вошли в силу и постоянно враждовали с партией Мегакла. В описываемое время этот раздор достиг высшей точки, и народ разделился на два лагеря. Солон, уже пользовавшийся тогда большой известностью, вместе с знатнейшими гражданами выступил посредником между ними; просьбами и убеждениями он уговорил так называемых «проклятых» подвергнуться суду трехсот знатнейших граждан. Обвинителем выступил Мирон из Флии. Они были осуждены; остававшиеся в живых были изгнаны, а трупы умерших были вырыты и выброшены за пределы страны.

Вследствие этих смут и одновременного нападения мегарян афиняне потеряли Нисею и опять были вытеснены из Саламина. Населением овладел суеверный страх; являлись привидения; по заявлению гадателей, жертвы указывали, что кощунства и осквернения требуют очищения. Ввиду этого по приглашению афинян приехал с Крита Эпименид из Феста, которого те, кто не включает в число «Семи мудрецов» Периандра, считают седьмым из них. Его считали любимцем богов, знатоком науки о божестве, воспринимаемой путем вдохновения и таинств; поэтому современники называли его сыном нимфы Бласты и новым куретом [287] Куреты — критские жрецы богини Реи (Кибелы) и Зевса. . По прибытии в Афины он подружился с Солоном, во многом ему тайно помогал и проложил путь для его законодательства. Он упростил религиозные обряды, смягчил выражение скорби по умершим, введя жертвоприношения непосредственно при похоронах [288] До этого афиняне производили большие траты до и после похорон на жертвоприношения и связанные с ними угощения в память умершего. Эпименид ограничил эти обряды какими-то священнодействиями непосредственно на похоронах. и отменив грубые, варварские обычаи, которые соблюдались большинством женщин. Но самое главное; умилостивительными жертвами, очищениями, сооружением святынь он очистил и освятил город и тем самым сделал граждан послушными голосу справедливости и более склонными к единодушию.

Говорят, однажды, увидав Мунихию [289] Мунихия — афинская гавань с крепостью. В 321 г. до н. э. Антипатр заставил ее принять македонский гарнизон, и афиняне попали в полную зависимость от македонян. , он долго смотрел на нее и сказал присутствовавшим: «Как слеп человек по отношению к будущему! Если бы афиняне предвидели, сколько горя причинит это место государству, они своими собственными зубами выели бы его!»