Елена Мищенко - Орхидея из стали. Марлен Дитрих

Неоднократно студия пыталась разлучить режиссера и «его» звезду. Но поскольку контракт Дитрих обуславливал выбор режиссера, да и характер у нее был непреклонным, их творческий союз оставался нетронутым. Но настал роковой день, когда этот союз распался. «Поверь, так будет лучше для тебя», – сказал фон Штернберг. «Ты всегда верила мне, поверь и на этот раз».

Фильм «Дьявол-это женщина» стал последним, который Штернберг снял со своей любимой актрисой, со своей Галатеей.

Положение на студии «Парамаунт» осложняли частые конфликты с руководством. Проблемы множились, образуя снежный ком противоречий и неприятностей.

«Корабль остался без руля. Никакая слава не могла заменить то, что давал он, большой Художник и Человек», – говорила Марлен Дитрих о фон Штернберге.

Скандал, вызванный разрывом Дитрих и Штернберга, был оглушительным, об этом трубили все возможные средства информации. И вот тут оживились представители гитлеровского рейха, которые жаждали вернуть из «голливудского логова» принадлежавшую им, как они считали, блудную дочь великой Германии – Марлен Дитрих!

Начиная с 1935 года они строили золотой мост, по которому Марлен должна была вернуться на родину. Как же иначе! Самая прославленная немецкая актриса, которая находится во вражеском логове – Голливуде, чистейшая арийка, из семьи прусских офицеров.

Гитлеровский рейх стремился вернуть беглянку в Фатерлянд. С ней тайно встречался сам Рудольф Гесс, заместитель фюрера по партии и прямо сказал, что фюрер ждет ее возвращения. «Пусть ждет», – Марлен характерным для нее жестом пожала плечами.

Все средства были хороши, они не брезговали ничем. Как только стало известно о разрыве с фон Штернбергом, к актрисе явился представитель германского консульства в США и дал ей текст передовой статьи, которая, по личному распоряжению рейхсминистра пропаганды д-ра Йозефа Геббельса, появилась во всех крупных немецких газетах.

В ней говорилось: «Наши аплодисменты Марлен Дитрих, которая наконец-то уволила еврейского режиссера Йозефа фон Штернберга, всегда заставлявшего ее играть проституток и иных порочных женщин, ни разу не предложившего ей роли, которая была бы достойна этой великой гражданки и представительницы Третьего Рейха… Марлен следовало бы сейчас вернуться на родину и принять на себя роль руководительницы германской киноиндустрии, перестав быть инструментом в руках злоупотребляющих ее славой голливудских евреев».

Марлен докладывали из разных источников, что она является любимой актрисой Гитлера, что он всякий раз, посмотрев фильм с ее участием, восклицает: «Она принадлежит Германии!»

Сама Марлен рассказывает о своем визите в немецкое посольство находившемся в Париже. Ей нужно было по настоянию американских чиновников продлить немецкий паспорт, чтобы получить вид на жительство в Америке.

Она решила идти одна: фон Штернберг в это время был в Америке, ее мужа Рудольфа мог подвести темперамент, а с этими господами из посольства нужно разговаривать весьма спокойно и дипломатично.

«Таким образом, в полном одиночестве, я вошла в пасть льва. Лев имел фамилию Вельчек и был послом гитлеровской Германии… Вельчек взял мой паспорт и сказал назидательно, что мне нужно возвращаться в Германию, а не становиться американкой.

Он пообещал мне «триумфальный въезд в Берлин через Бранденбургские ворота». Я тут же представила себя в роли леди Годивы и невольно расхохоталась. Чтобы поддержать беседу, я ответила послу, что с удовольствием вернусь, если господину Штернбергу будет предоставлена возможность снять в Берлине фильм.

Повисло тяжелое молчание. «Вы не хотите фон Штернберга потому что он еврей?» – поинтересовалась я», – вспоминала Марлен Дитрих.

Это был, прямо скажем, смертельный номер. Нечто подобное могла себе позволить только она, отважная кинозвезда.

После ее вопроса присутствующие в комнате сразу заговорили. «Вы там в Америке отравлены этой пропагандой. У нас в Германии нет антисемитизма». Марлен ответила: «Вот и чудесно. Я буду ждать когда вы установите контакт с господином фон Штернбергом. И я надеюсь, что немецкая пресса наконец изменит отношение ко мне и к господину фон Штернбергу».

Посол сказал: «Слово фюрера, что все ваши пожелания будут исполнены как только вы вернетесь домой».

Посол встал, сделав легкий поклон, давая понять, что аудиенция окончена. В сопровождении четырех мужчин бледная и испуганная, Марлен направилась к выходу. Она дрожала. Руди взял ее под руку и они направились к машине. На следующий день она получила паспорт.

Марлен всегда была «под колпаком», за ней велась слежка. Они знали о ней все, ни на секунду не спускали с нее глаз. «Этот ужасный человек в Берлине хотел заполучить меня любой ценой», – говорила Марлен о Гитлере.

Марлен Дитрих всегда была далека от политики. Она последовала за Штернбергом в Голливуд в 30-м году, не подозревая о том, что произойдет в Германии, стране, которую она любила всем сердцем.

Но в 1935 году, когда на Германию надвигалась коричневая чума, актриса сделала осознанный политический шаг: она прервала все съемки, созвала пресс-конференцию на студии «Парамаунт», где руководитель отдела PR от ее имени объявил, что Марлен Дитрих порывает все связи с Германией и просит американские власти предоставить ей гражданство США.

В своей книге ее дочь Мария Рива так пишет об этом эпизоде: «Я увидела в тот момент глаза матери. Они были заплаканными и опухшими, мама все время отворачивалась, чтобы не было видно ее лица».

В июне 39-го всю мировую прессу обошла фотография с изображением Дитрих, принимающую американское гражданство. Берлинская газета Die Sturmer сопроводила фотографию следующим комментарием:

«Немецкая кинозвезда Марлен Дитрих провела так много времени среди голливудских евреев, что решила стать американской гражданкой. На этой фотографии она получает соответствующие документы в Лос-Анджелесе. Еврейский представитель закона принимает от Дитрих клятву верности Америке. Этим она предает свой Faterland».

«Они встретились на кинофестивале в Венеции. Марлен сидела со Штернбергом в ресторане «Лидо» за обедом, когда к их столику подошел незнакомый мужчина.

– Господин фон Штернберг? Мадам? Вы разрешите?

Марлен не любила когда с ней заговаривали незнакомые люди, но ее очаровал его глубокий выразительный голос. Она оценила тонкие черты лица, чувственный рот и глаза хищной птицы, взгляд которых смягчился, когда он поклонился ей.

– Позвольте представиться. Эрих Мария Ремарк.

Марлен протянула ему руку, которую он учтиво поцеловал. Фон Штернберг жестом велел официанту принести еще один стул и предложил: