Анатолий Ведерников - Религиозные судьбы великих людей русской национальной культуры

Один из среды рославльских отшельников, Моисей, впоследствии строитель, а затем игумен Оптиной Пустыни, оставил особенный след в ее истории. Это был человек весьма замечательный. За время своего более чем тридцатилетнего управления Оптиной Пустынью (с 1825 по 1862 год) он обустроил монастырь: расширил главный Введенский храм, братские корпуса, установил каменную ограду с башнями, возвел несколько новых церквей, трапезную, библиотеку, гостиницы из восьми корпусов с тремя флигелями, открыл заводы кирпичный и черепичный, скиты, словом, положил прочное начало внешнему благоустройству и благосостоянию Пустыни. Свое долголетнее управление Оптиной Пустынью отец Моисей ознаменовал еще одним крупным делом – учреждением старчества.

Под старцами разумеются люди, отмеченные особой Господней благодатью, призванные вещать волю Божию, живущие в уединении, посте и молитве, вдали от мира и несущие в монастырях, сохранивших древние уставы иноческой жизни, подвиг старчества. Институт старчества был в России далеко не во всех монастырях, несмотря даже на то, что являлся главнейшим условием успеха иноческой жизни, неразрывно связан с Таинством Покаяния, в котором подается отпущение грехов, а в старчестве, как откровении помыслов, ниспосылается благодатная помощь для борьбы с грехами… В первом случае прощается уже совершенный грех, а во втором – грех предваряется, предупреждается своевременно поданной благодатной помощью через чистосердечное признание в греховном помысле, влечении к греху или страсти.

Эти тонкие душевные движения свойственны преимущественно природе русского человека, всегда недовольного собою, всегда ищущего Бога и ни при каких условиях не способного удовлетворяться земными благами. Удивительная высота и красота этих тонких движений, переживаний и настроений нашла свое отражение в духовной литературе русского народа, с которой, к сожалению, мы мало знакомы, из-за чего явления русской духовной жизни толкуются превратно или же остаются вовсе неизвестными.

В представлении русского верующего народа старец есть человек, ниспосланный Самим Богом для врачевания этих тонких душевных переживаний и страданий духа, непонятных среднему человеку, не усваиваемых никаким знанием, не постигаемых никакой наукой. Их может понять только обладающий даром прозорливости, наделенный особыми дарами благодати Божией человек, растворивший свое сердце такой любовью к человечеству, какая позволила ему вместить в нем всю полноту его страданий… «Для смиренной души русского простолюдина (не только простолюдина, но и для каждой смиренной души русского человека), измученной всегдашним грехом… как своим, так и мировым, нет сильнее потребности и утешения, как обрести святыню или святого, пасть перед ним и поклониться ему: если у нас грех, неправда и искушение, то все равно есть на земле, там-то, где-то, святой и высший; у того зато правда, тот зато знает правду; значит, не умирает она на земле, а стало быть, и к нам когда-нибудь перейдет и воцарится по всей земле, как обещано» (князь Н. Жевахов).

Первым старцем – духовным наставником и руководителем братии и посетителей Оптиной Пустыни – был иеромонах Леонид. «Со времени водворения отца Леонида в Оптиной Пустыни изменился в ней строй иноческой жизни. Вся братия стекалась в келью старца с душевными откровениями своими, и чудную картину представлял старец в белой одежде, в короткой мантии, окруженный стоявшими на коленях учениками. Особое воодушевление стало видно в иноках, и, замечая благотворное влияние на них старца, миряне вслед за ними пошли к отцу Леониду с недоумениями и скорбями своими. Слава обители стала расти, и подвижники благочестия стали посылать в Оптину людей, искавших надежного пути спасения.

В 1834 году прибыл в Оптину иеромонах Макарий (Иванов) и, пребывая послушным отцу Леониду, стал в то же время его сотрудником. Делали они труды свои, покорствовали и смирялись друг перед другом, вместе подписывались на письмах, а в последние пять лет жизни отца Леонида были как бы один дух в двух телах, передавая друг другу обстоятельства духовных чад своих и вместе иногда выслушивая их откровения. Так что когда не стало отца Леонида, осталась живою другая его половина – отец Макарий» (Е. Н. Поселянин).

Иеромонахи Леонид и Макарий, ставшие известными всей православной России своими высокими духовными подвигами и силою молитвы, широко распространили славу Оптиной Пустыни. Для благословения, совета, утешения и назидания стекались к ним сотни и тысячи людей всех званий и состояний. Еще большей была слава старца Амвросия. Благодаря высокому духовному авторитету своих старцев Оптина Пустынь сделалась духовным центром, куда притекали в своих нуждах и сомнениях не только простые и средние люди, но и люди выдающегося таланта и духовных дарований.

Из русских писателей поддерживали переписку с Оптинскими старцами и лично посещали Оптину Иван и Петр Киреевские, С. П. Шевырев, М. П. Погодин, М. А. Максимович, В. И. Аскоченский, А. С. Норов, А. Н. Муравьев, Л. А. Кавелин, Н. В. Гоголь, Т. И. Филиппов, К. Н. Леонтьев, сам принявший пострижение в Оптиной Пустыни, А. К. Толстой, Л. Н. Толстой и другие.

При отце Макарии в Оптиной Пустыни благодаря просвещенному почину старца осуществлялось другое большое дело, это издание аскетических творений святых отцов и подвижников Церкви в переводе, главным образом, старца Паисия (Величковского). Дело началось так. Среди духовных детей старца Макария были супруги Киреевские, Иван Васильевич и его жена. В 1846 году отец Макарий сообщил им, что у него имеется несколько рукописей из творений святых отцов в переводе старца Паисия, исполненных духовного разума. Упомянул он и о своем желании заняться изданием этих переводов. Киреевские с полным сочувствием отнеслись к этой мысли и сказали отцу Макарию, что у них тоже имеются рукописи отца Паисия. Тогда же решено было обратиться к митрополиту Московскому Филарету с просьбой о разрешении напечатать эти переводы. Владыка прислал свое благословение и обещал покровительствовать этому высокому делу.

В 1847 году была напечатана первая книга, служившая как бы введением к переводам: «Житие и писания молдавского старца Паисия (Величковского)». Затем были изданы: «Четыре огласительных слова к монахине…» архи епископа Никифора (Феотоки), «Руководство к духовной жизни» преподобного Варсонофия Великого, «Творения» Симеона Нового Богослова, «Оглашение» преподобного Феодора Студита, «Слова подвижнические» преподобного Исаака Сирина, «Душеполезные поучения и послания» преподобного аввы Дорофея, «О любви, воздержании и духовной жизни» блаженного аввы Фалассия в славянском и русском переводе. Это последнее издание замечательно в том отношении, что текст его редактирован митрополитом Филаретом. Всего при старце Макарии вышло шестнадцать изданий. Дело разрасталось – кроме переводов старца Паисия было исполнено и издано несколько самостоятельных переводов, например, преподобного Максима Исповедника, преподобного Орсисия, аввы Тавеннисиотского и других.