Анатолий Терещенко - Тайны серебряного века

«Тащи на балкон, покажи с балкона», — кричали в толпе, но тут же слышались возгласы: «Не надо на балкон, зачем пачкать балкон. Повесить на дереве». Несколько человек оказались уже на дереве и стали поднимать труп. «Тетя, да он совсем голый», — с ужасом заметил какой-то мальчик стоявшей рядом с ним женщине.

Но тут же веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела. С балкона был отдан приказ — замолчать, и, когда гул голосов стих, то какой-то находившийся на балконе представитель советской власти стал доказывать, что привезенный труп, без сомнения, принадлежит Корнилову, у которого был один золотой зуб.

«Посмотрите и увидите», − приглашал он сомневавшихся граждан из толпы. Кроме того, он указал на то, что на покойнике в гробу были генеральские погоны и что в могиле, прежде чем дойти до трупа, обнаружили много цветов, «а так простых солдат не хоронят», − заключил он.

И действительно, приходится считать вполне установленным, что все это безгранично дикое глумление производилось над трупом генерала Корнилова, который был тут же опознан лицами, его знавшими.

Глумление это на Соборной площади, перед гостиницей Губкина, продолжалось бесконечно долго.

После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки. Толпа задвигалась, но в это время с балкона послышался грозный окрик: «Стой, буду стрелять из пулемета», — и толпа отхлынула.

Не менее двух часов тешился народ. Отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его. Вновь тронулась вперед та же повозка, с той же печальной поклажей. За повозкой двинулась огромная шумная толпа, опьяненная диким зрелищем и озверевшая. Труп был уже неузнаваем: он представлял собой бесформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю и пр. Но этого все еще было мало: дорогой глумление продолжалось, к трупу подбегали отдельные лица из толпы, вскакивая на повозку, наносили удары шашкой, бросали камнями и землей, плевали в лицо. При этом воздух оглашался грубой бранью и пением хулиганских песен. Наконец, тело было привезено на городские бойни, где его сняли с повозки, и, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти. Языки пламени охватили со всех сторон обезображенный труп; подбежали солдаты и стали штыками колоть тело в живот, потом подложили еще соломы и опять жгли. В один день не удалось окончить все работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами.

Имеются сведения, что один из большевиков, рубивший труп генерала Корнилова, заразился трупным ядом и умер.

Прошло несколько дней, — и вот по городу двигалась какая-то шутовская процессия ряженых, ее сопровождала толпа народа. Это должно было изображать похороны Корнилова. Останавливаясь у подъездов, ряженые звонили и требовали денег «на помин души Корнилова».

В екатеринодарских «Известиях» 5 апреля на видном месте была помещена заметка, начинавшаяся следующими словами:

«В 12 часов дня отряд т. Сорокина доставил в Екатеринодар из станицы Елизаветинской труп героя и вдохновителя контрреволюции — ген. Корнилова».

Далее в заметке говорилось:

«После фотографирования труп Корнилова был отправлен за город, где и был предан сожжению».

Когда 6 августа 1918 года представители Добровольческой армии прибыли из Екатеринодара в колонию Гнадау для поднятия останков генерала Корнилова и полковника Неженцева, то могила Корнилова оказалась пустой; нашелся в ней один только небольшой кусок соснового гроба.

Председатель Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при Главнокомандующем Вооруженными Силами на юге России».

Прочитав до конца жуткий текст сообщения, Павел вздрогнул, вытер слезы, встал с табурета и в присутствии других офицеров громко прорычал:

− Не будет предателям покоя, пока я живой. Немцам продали жиды-большевики благополучие России, разорили армию и растоптали своим безверием наше православие. У них своя вера, на нашу веру им наплевать. Я больше чем уверен, скоро они станут разрушать церкви и убивать священников, как убили того, с выпотрошенными кишками. Месть и только святая месть сможет успокоить и укрепить мое надорванное сердце…

− Кабы до нас люди не мерли, и мы бы на тот свет дороги не нашли, − неожиданно выдавил из себя пословицу курносый, с лицом в веснушках, молодой солдатик.

На него сразу все зашикали.

Он понял, что сморозил глупость, оказавшуюся не к месту и не ко времени…

После гибели главнокомандующего Добровольческой армией бразды правления разношерстным объединением взял на себя один из основателей Белого движения в годы Гражданской войны и его лидер на юге России — Антон Иванович Деникин. В 1918–1919 годы он был командующим Добровольческой армией, а потом главнокомандующим Вооруженными силами юга России, заместителем верховного правителя и верховного главнокомандующего Русской армией адмирала А. В. Колчака.

Потом Колчак после поражения своих войск на фронтах с красными передал бразды правления всей Русской армией Антону Ивановичу в надежде, что тот справится с задачей разгрома большевизма.

В течение весны и лета 1919 года войскам Деникина удалось перехватить стратегическую инициативу в борьбе с красными, особенно в пределах Южного фронта. Разгромив в мае — июне большевиков на Дону, войска Деникина повели успешное наступление вглубь страны в сторону Украины и юга России.

Его войска берут города Харьков, Полтаву, Николаев, Одессу, Киев, Курск, Воронеж, Екатеринослав, Царицын, Орел… Намеревались взять Тулу и двинуться к Москве.

Южный фронт большевиков рушился. Красные вожди уже намеревались уйти в подполье. Был создан подпольный Московский комитет партии. Партийно-правительственные чиновники начали эвакуацию в Вологду.

Победы белых внушали советской стороне серьезные опасения. Не случайно в июле 1919 года Ленин пишет обращение с названием «Все на борьбу с Деникиным!», ведь под контролем белых находилось до двадцати губерний и областей.

Но с осени 1919 года началась перемена в обстановке. Тылы «добровольцев» разрушались рейдами повстанческой армии Нестора Махно по Украине.

Падало качество армии Деникина. Происходило это изза перехода с добровольческой на мобилизационную основу комплектования частей и подразделений. Крестьяне не хотели воевать, часто дезертировали из войск. Их ловили и расстреливали, что не прибавляло авторитета деникинским войскам. Кроме того, большевики заключили негласное перемирие с поляками и петлюровцами, высвободив тем самым силы для борьбы с беляками. Падала воинская дисциплина.