Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 6. Январь-август 1902

Пойдем далее, (б) Требование вернуть отрезки считают политически нецелесообразным: нерасчетливо отвлекать внимание партии на исправление всяких, теряющих уже современное значение, исторических несправедливостей, – отвлекать внимание от основного и все более надвигающегося вопроса о борьбе пролетариата и буржуазии. Задумали «с запозданием на 40 лет переосвободить крестьян», – иронизирует Мартынов.

И это рассуждение кажется таким благовидным только с первого взгляда. Разные ведь бывают исторические несправедливости. Есть такие, которые остаются, так сказать, в стороне от главного исторического потока, не задерживая его, не мешая его течению, не препятствуя углублению и расширению пролетарской классовой борьбы. Такие исторические несправедливости, действительно, неумно было бы браться исправлять. Как пример, укажем на присоединение Эльзас-Лотарингии Германией. Ни одна социал-демократическая партия не вздумает ставить в свою программу исправление такой несправедливости, хотя ни одна в то же время не уклонится от своего долга протестовать против этой несправедливости и клеймить за нее все господствующие классы. И если бы мы мотивировали требование вернуть отрезки тем и только тем, что вот-де была совершена несправедливость, – давайте, исправим ее, – тогда это было бы пустозвонной демократической фразой. Но мы мотивируем наше требование не нытьем по поводу исторической несправедливости, а необходимостью отменить остатки крепостничества и расчистить дорогу для классовой борьбы в деревне, т. е. очень «практической» и очень настоятельной необходимостью для пролетариата.

Мы видим здесь пример другой исторической несправедливости, именно: такой, которая непосредственно продолжает задерживать общественное развитие и классовую борьбу. Отказываться от попытки исправить такие исторические несправедливости значило бы «защищать кнут на том основании, что это кнут исторический». Вопрос об освобождении нашей деревни от гнета остатков «старого режима» – один из самых злободневных вопросов современности, выдвигаемый всеми направлениями и партиями (кроме крепостнической), так что ссылка на запоздание вообще неуместна, а в устах Мартынова просто забавна. «Запоздала» русская буржуазия с своей, собственно, задачей смести все остатки старого режима, – и исправлять этот недочет мы должны и будем до тех самых пор, пока он не будет исправлен, пока не будет у нас политической свободы, пока положение крестьянства будет питать недовольство во всей почти массе образованного буржуазного общества (как это мы видим в России), а не питать в этой массе чувство консервативного самодовольства по поводу «неразрушимости» самого мощного якобы оплота против социализма (как это мы видим на Западе, где указанное самодовольство замечается у всех партий порядка, начиная с аграриев и консерваторов pur sang [159]. продолжая либеральными и свободомыслящими буржуа и кончая даже… не во гнев будь сказано господам Черновым и «Вестнику Русской Революции»!., кончая даже модными «критиками марксизма» в аграрном вопросе). Ну, а затем еще «запоздали», конечно, те русские социал-демократы, которые по принципу тащатся в хвосте движения и занимаются только вопросами, «сулящими осязательные результаты»: своим запозданием дать определенную директиву и в аграрном вопросе эти «хвостисты» дают только сильнейшее и вернейшее оружие в руки революционных не социал-демократических направлений.

Что касается (в) до «неосуществимости» в практическом смысле требования вернуть отрезки, то это возражение (особенно подчеркнутое Мартыновым) – одно из самых слабых. С вопросом о том, в каких именно случаях и как именно произвести экспроприацию, выкуп, обмен, размежевание и т. п., крестьянские комитеты справились бы, при политической свободе, вдесятеро легче, чем составленные из представителей меньшинства и действовавшие в интересах меньшинства дворянские комитеты. Придавать значение этому возражению могут только люди, которые привыкли к слишком низкой оценке революционной активности масс.

Тут выдвигается четвертое и последнее возражение. Если уже рассчитывать на революционную активность крестьянства и выдвигать для него не программу-минимум, а программу-максимум, тогда надо быть последовательным и требовать либо крестьянского «черного передела», либо буржуазной национализации земли! «Если бы мы захотели, – пишет Мартынов, – найти настоящий (sic! [160]) классовый лозунг для массы малоземельного крестьянства, мы должны были бы идти дальше – мы должны были бы выставить требование «черного передела», но тогда нам пришлось бы распроститься с социал-демократической программой».

Это рассуждение замечательно рельефно выдает «экономиста» и приводит на память пословицу о людях, которые лоб себе разбивают, ежели их заставить богу молиться.

Вы высказались за одно из требований, осуществляющих известные интересы известного слоя мелких производителей: значит, вы должны покинуть свою точку зрения и перейти на точку зрения этого слоя!! – Вовсе это не значит; так рассуждают только «хвостисты», смешивающие выработку программы, соответствующей широко понятым интересам класса, с прислужничеством этому классу. Будучи представителями пролетариата, мы тем не менее прямо осудим тот предрассудок неразвитых пролетариев, будто бороться надо только за требования, «сулящие осязательные результаты». Поддерживая прогрессивные интересы и требования крестьянства, мы решительно отклоним его реакционные требования. А «черный передел», этот один из самых рельефных лозунгов старого народничества, содержит в себе именно сплетение революционного и реакционного моментов. И социал-демократы десятки раз твердили, что они вовсе не выкидывают за борт все народничество с прямолинейностью одной неумной птицы, а выделяют из него и признают своими его революционные, его общедемократические элементы. В требовании черного передела реакционна утопия обобщить и увековечить мелкое крестьянское производство, но в нем есть (кроме утопии, будто «крестьянство» может быть носителем социалистического переворота) и революционная сторона, именно: желание смести посредством крестьянского восстания все остатки крепостного строя. По нашему мнению, требование вернуть отрезки выделяет изо всех двуличных и противоречивых требований крестьянина именно то, что может действовать революционно только в направлении всего общественного развития и что заслуживает поэтому поддержки пролетариата. Приглашение Мартынова «идти дальше» на самом деле ведет только к той бессмыслице, чтобы «настоящий» классовый лозунг крестьянства мы определяли с точки зрения настоящих предрассудков крестьянства, а не настоящим образом понятых интересов пролетариата.