Софи Аскиноф - Московские французы в 1812 году. От московского пожара до Березины

Силу и репутацию городу создавал его статус торгового и ремесленного центра, обретенный им еще в XIV веке. Действительно, именно с того времени Москва специализировалась на производстве изделий из металлов. «Умение московских мастеров, делающих доспехи, известно вплоть до Азии, – писал историк К. Грюнвальд, – хроники и грамоты часто обозначают их словом «бронники», иначе говоря, производители кирас и кольчуг. В XV веке целые районы, расположенные за чертой города, назывались «Бронными» 21. Другие рабочие специализировались на изготовлении драгоценностей или литье колоколов и пушек. С 1479 года в Москве существовала специальная мастерская, занимающаяся литьем бронзовых пушек. Что же касается колоколов, спрос на них в городе, где церкви столь многочисленны, был очень велик. И сегодня одной из московских достопримечательностей является Царь-колокол, расколовшийся прежде, чем был установлен на колокольню. Некоторые мастера, оружейники и ювелиры, весьма быстро наживали крупное состояние и предлагали свои услуги в качестве кредиторов знати и великим князьям. Эта возможность быстро разбогатеть привлекала в Москву пришлое население – как русских, так и иностранцев. Скоро к хорошо развитому ремеслу по обработке металлов добавились другие виды ремесел и торговли: производство текстиля, обработка древесины, выделка меха и т. д. Процветало кожевенное производство, завоевавшее высоким качеством своей продукции широкую известность в Европе. В город поступали ценные меха из северных областей – района Белого моря и Урала; здесь их тут же перепродавали. Накануне Французской революции француз Шантро констатировал: «Главнейшим предметом московской торговли являются пушнина и меха; они одни занимают многие улицы» 22.

Наряду с продажей ремесленных товаров, город жил и торговлей сельскохозяйственной продукцией. «Окрестности доставляют все необходимое для жизни, – писал путешественник Ф.-К. Вебер в 1725 году, – и всевозможные продукты крайне дешевы в городе, равно как и дома; так что в Москве можно прожить на половину суммы, потребной для того в Петербурге, где все крайне дорого. Это изобилие лишь увеличивается с тех пор, как двор перебрался в Петербург. […] Здесь в большом количестве имеются скот, дичь, зерно и плоды. Время от времени из земли самоедов, через Архангельск, привозят оленину; мясо это похоже на мясо ланей и считается у московитов деликатесом; что же касается рыбы, она продается очень дорого из-за многочисленных постов, которые очень часты, и из-за большого числа жителей.» 23Конечно, суровый климат России ограничивает возможности производства зерновых. Тем не менее Фотиа де Пиль в конце XVIII века отмечал: «Москва расположена в центре плодородной и густонаселенной равнины; хотя она находится на четыре градуса южнее Петербурга, морозы здесь почти такие же сильные; но страна плодородная, она производит все то, что производили бы и окрестности Петербурга, не будь они болотистыми» 24. Иными словами, Москва имеет значительные преимущества в плане ведения сельского хозяйства, которые способствуют развитию ее торговли, позволяя превратить город в настоящий рынок.

Однако выгодное географическое положение и высокая плотность населения Москвы – не единственные объяснения ее коммерческого успеха. Большую роль в этом сыграло присутствие в ней деловой аристократии, иначе говоря, элиты общества, вкладывающей средства в торговлю. Отсутствие в России XVIII века, в отличие Западной Европы, настоящей буржуазии побуждало часть русской аристократии проявить интерес к экономике, промышленности и торговле. Если Санкт-Петербург представал как город в первую очередь административный и культурный, привлекая к себе интеллектуалов и людей искусства, а также несколько паразитическую аристократию, Москва, со своей стороны, соблазняла разного рода деловых людей. В ней нравилось жить разбогатевшим благодаря займам аристократам. Они много тратили и одновременно одалживали средства, привлекая новых инвесторов и коммерсантов. Так они вносили большой вклад в процветание и развитие города. Кроме того, многие попавшие в немилость дворяне, лишившиеся должностей при дворе в Санкт-Петербурге, любили селиться в Москве и жить в свое удовольствие, в роскоши, наслаждаясь спокойствием. Они строили здесь прекрасные дворцы, они любили ходить в театры и клубы, такие как Английский клуб, расположившийся в доме князя Гагарина, а также прогуливаться по бульварам. Тверской бульвар, созданный в 1796 году, быстро стал излюбленным местом прогулок аристократии. Оказавшиеся проездом в Москве иностранцы удивлялись этому. «Количество дворян, проживающих в Москве, просто невероятно, – говорил Фортиа де Пиль. – В этом городе можно прожить много лет, но так и не увидеть всех его домов. Русские дворяне, которых в Петербурге много меньше, держатся при дворе или отправляют различные должности, не позволяющие им удаляться от него; так вот, когда они становятся свободными, они обосновываются в Москве, избавившись от давления двора, где присутствие монарха не позволяет им жить с размахом, приличествующим их состоянию. Действительно, в Петербурге нет ни одного из тех поражающих азиатской роскошью колоссов, множество которых мы видели в Москве и которые позволяют себе представить образ жизни восточных сатрапов» 25. То же самое сказал Стендаль, когда открыл для себя в 1812 году этот город, куда пришел солдатом наполеоновской армии. В письме от 16 октября, адресованном графу П. Дарю, он писал: «Как Вы знаете, в Москве было четыреста или пятьсот дворцов, обустроенных с неизвестной в Париже очаровательной негой, какую встретишь только в счастливой Италии… Здесь жили восемьсот или тысяча человек, имевших от пяти до полутора тысяч ливров ренты. Что делать с такими деньгами?.У этих бедняг не было иных целей, кроме поиска удовольствий» 26. Конечно, в словах и того, и другого есть некоторая доля преувеличения, но они, во всяком случае, позволяют увидеть особенности Москвы. Москва – город контрастов, в плане как пейзажей, так и населения.

Москва XIX век

Торговля велась в течение всего года, но особенно активно – зимой. В это время население увеличивалось, торговля кипела преимущественно в эту пору, лето же в большей степени было посвящено пополнению запасов. Фортиа де Пиль констатировал: «Население Москвы составляет от трехсот до трехсот двадцати тысяч душ летом, но зимой возрастает до четырехсот тысяч. Такая разница проистекает от того, что дворяне проводят лето в своих поместьях и забирают с собой туда много народу; кроме того, крупные сделки и большие закупки совершаются до окончания Карнавала, и иностранцы пользуются тем, что санный путь еще сохраняется, чтобы вернуться домой после того, как провели в городе почти всю зиму. Расстояния здесь не имеют значения: человек, проехавший сто или пятьдесят лье, чтобы купить сукна, полотна и т. п. (потому что в московских магазинах их закупают даже и для самых отдаленных областей), совершенно серьезно говорит вам, что он живет поблизости и что он возвращается домой, примерно так же, как жители Мелена или Понтуаза ездят в Париж и возвращаются к себе. Но все пропорционально; и хотя сто пятьдесят лье – это все-таки сто пятьдесят лье, люди незаметно привыкают к огромным расстояниям, разделяющим крупные города России» 27.