Федор Раззаков - Пуля для Зои Федоровой, или КГБ снимает кино

Между тем в официальной биографии Зои Федоровой говорится, что ее взаимоотношения с иностранцами (в первую очередь с американцами и англичанами) были продиктованы сугубо прозаическими, бытовыми причинами. И никакой разведдеятельностью там и близко не пахло. Чуть позже в материалах следственного дела Зоя опишет эти отношения следующим образом:

«Преступлений против советской власти я не совершала. Единственно, в чем я считаю себя виновной, это в связях с иностранцами, особенно с англичанами и американцами. Но это не были связи преступного характера. Я принимала их у себя на квартире, бывала в посольствах, посещала с ними театры, выезжала за город.

Осенью 1942-го, посетив выставку американского кино, я познакомилась с корреспондентом американской газеты „Юнайтед пресс“ Генри Шапиро и до его отъезда в США в конце 1945-го поддерживала с ним личные отношения. Бывая на квартире Шапиро, я познакомилась с его приятелями: помощником военно-морского атташе США майором Эдвардом Йорком, сотрудником военной миссии майором Паулем Холлом, а также с лейтенантом Чейсом.

Особенно близкие отношения у меня сложились с Эдвардом Йорком, а через него я познакомилась с контр-адмиралом Олсеном, английским журналистом Вертом, его женой Шоу, а также с редактором издающегося в СССР журнала „Америка“ Элизабет Иган. Но я не знала, что она – установленная разведчица. Мы с ней очень дружили. Она называла меня своей подругой и запросто бывала в доме. Она знакомила меня со своими друзьями. Через нее я познакомилась с руководителем редакции полковником Филипсом, его женой Тейси, а также с некоторыми другими сотрудниками. Я даже стала вхожа в посольство и военную миссию США. Американцы, в свою очередь, бывали у меня. Общалась я и с сотрудниками английской военной миссии майором Тикстоном и майором Нерсом.

Я тоже знакомила иностранцев с людьми из своего окружения. Среди последних мои сестры Мария и Александра. Также – муж Марии артист Большого театра Синицын, художница „Союздетфильма“ Фатеева, сотрудница „Огонька“ Пятакова, моя школьная подруга Алексеева…

Говоря откровенно, сборища в моей квартире нередко носили откровенно антисоветский характер. Собираясь вместе, мы в антисоветском духе обсуждали внутреннюю политику, клеветали на материальное благосостояние трудящихся, допускали злобные выпады против руководителей ВКП(б) и советского правительства. Мы дошли до того, что в разговорах между собой обсуждали мысль о свержении советского правительства. Например, артист Кмит (исполнитель роли Петьки в фильме „Чапаев“. – Ф. Р.) в ноябре 1946 года заявил, что его враждебные настроения дошли до предела, в связи с чем он имеет намерение выпускать антисоветские листовки. Я и моя сестра Мария тут же выразили готовность распространять их по городу…»

Теперь попробуем проанализировать эти показания. И сразу же обратим внимание на противоречия в словах актрисы. В начале своих признаний она упирает на том, что «никаких преступлений против советской власти не совершала», а в конце заявляет «обсуждали мысль о свержении советского правительства». И в каком из этих заявлений Зоя говорит правду, непонятно. Как и то, каким наивным и неосмотрительным человеком надо быть, чтобы приглашать к себе домой иностранцев и в их присутствии вести разговоры антисоветского характера. Неужели Зоя и ее коллеги не допускали того, что среди них может быть агент (или агенты) МГБ, которые тут же донесут об этих разговорах на Лубянку? А тут еще этот пассаж про листовки – верх детской наивности (если это, конечно, правда).

Удивляет во всей этой истории и позиция ГУГБ. С осени 1942 года Зоя Федорова водит дружбу с иностранцами из нескольких посольств, а чекисты лишь наблюдают за этим и не предпринимают никаких действий. Например, что им мешало встретиться с актрисой и поставить вопрос ребром: либо вы работаете на нас против иностранцев, либо ваши встречи с ними разом прекращаются. Ведь трудно себе представить, чтобы чекисты упустили такой шанс – использовать возникшие симпатии иностранцев по отношению к актрисе (вспомним, что однажды ее день рождения был с большой помпой отмечен в посольстве США). Например, чекистам было хорошо известно о том, каким родом деятельности занимается Элизабет Иган в СССР на посту начальника Бюро информации посольства США. И вот, зная о том, что Зоя Федорова является ее близкой подругой, неужели у чекистов не возникло соблазна использовать актрису на поприще получения информации об Иган? Или у чекистов этого добра (заагентуренных актрис) было пруд пруди, что они посчитали лишним привлекать к этой деятельности еще и Зою Федорову? Но откуда такая расточительность? Разве лишний источник информации мог кому-то на Лубянке помешать?

Обратим внимание на следующий факт. Активно встречаться с американцами и англичанами Зоя Федорова начала с осени 1942 года, когда те были нашими союзниками по антигитлеровской коалиции. Однако с апреля 1945 года, когда из жизни ушел президент США Ф. Рузвельт и к власти в Белом доме пришел Гарри Трумэн, отношения с теми же американцами у нас резко испортились. После этого война спецслужб еще сильнее обострилась, и посольство США в Москве стало главным объектом для оперативных разработок со стороны ГУГБ. А из этого вытекает то, что вхожесть Зои Федоровой в это посольство не могла остаться без внимания ГУГБ. Однако, согласно официальной версии (и показаниям самой актрисы), чекисты почему-то не стали использовать прекрасные возможности Зои на ниве агентурной деятельности. То есть осенью 1941 года предполагалось задействовать актрису на этой ниве против немецких оккупантов, а против американцев почему-то этого делать не захотели. Весьма странная позиция. Странная до тех пор, пока мы мыслим именно в этом направлении. А если направление нашей мысли изменить, то в голову приходят уже иные выводы. Какие? Например, о том, что чекисты вовсе не были столь расточительными и беспечными в отношении Зои Федоровой. Целых четыре (!) года они наблюдали за ее встречами с иностранцами не просто так, а с умыслом. Эти встречи только внешне выглядели как обычные, а на самом деле являлись оперативной игрой, где актриса только исполняла роль невинной простушки, а на самом деле агентурила на чекистов. И в свете этого уже не кажутся наивными поступки Зои, вроде ее антисоветских разговоров в кругу своих гостей. Эти беседы, судя по всему, заводились специально, чтобы вызвать симпатию у иностранцев – у той же Элизабет Иган, например. С помощью таких разговоров можно было легко втереться в доверие к американцам и прослыть среди них диссидентом. Точно так же Зоя вела себя перед войной и с сотрудниками немецкого посольства. Так что можно смело предположить, что вовсе не простушкой и болтушкой была Зоя Федорова, а опытной разведчицей, которая весьма эффективно работала в среде иностранцев из числа врагов советского строя.