Ронни Вуд - Ронни. Автобиография

Я сыграл свою песню ребятам; мне не терпелось показать её, потому что меня просто распирало от радости — это был обычный ритм-энд-блюз с мощным ритмом и кучей звуков губной гармоники, на которой я обожал играть. Им понравилось, и мы решили записать её. Лео в прениях не участвовал, так как вся эта затея означала для него то, что придется еще потратиться на нас, так что он нашел одно укромное местечко, в котором брали недорого — студию Тони Пайка в Патни, и там мы и записали наш первый винил. Так как мы добрались до студии, то записали еще и песню «You Don’t Love Me, You Don’t Care» («Ты не любишь меня, тебе все равно»), сочиненную Элласом Макданиэлом (Бо Диддли).

Для меня тот сеанс звукозаписи был таким чарующим и новым… Я впитал в себя всю атмосферу этого действа и просто прикипел к ней. Я изучил все стадии записи и начал постигать азы наложения партий. Это — как шелкография, когда добавляешь сначала один цвет, потом другой цвет, и вот уже получается картина. Мы записали сначала основную дорожку с барабанами и басом, гитарную дорожку, потом наложили вторую гитару, потом вокал, и мало-помалу у нас получилась песня. Ну, конечно, это же были 60-е, так что оборудование было примитивным — иногда 4 дорожки, но в основном 2. Из всего этого там сделали большой мастер на 78 оборотов, а потом использовали этот мастер для изготовления пластинок на 45 оборотов — знаете, такие маленькие с большой дыркой посередине. Каждый из нас получил по одной сорокапятке с белой этикеткой, и еще две плюс ко всему. Я взял свою домой и проиграл её перед своими родителями, потом перед всеми моими друзьями и всеми друзьями моих родителей. Я сразу же обнаружил одну проблему — такие пластинки нельзя проигрывать многократно, так как они быстро изнашиваются. Я испытывал просто дикий голод отпечатать на виниле свои новые песни.

Наши демонстрационные записи позволили нам заключить контракт с «Деккой». Таким образом, где-то в ноябре 1964-го мы поехали на её студию на Сэвил-Роу и сыграли там обе наших песни. Это только подстегнуло моё страстное желание проводить как можно больше времени в этих творческих пробах звука. Спустя несколько месяцев мы вернулись в «Декку», чтобы записать там «Next In Line» («Следующий по очереди»), которая стала обратной стороной песни Эдди и Брайана Холландов «Leaving Here» («Оставшись здесь»).

Эта пластинка позволила нам выступить на телевизионном конкурсе групп под названием «Ready, Steady, Win» («На старт, внимание, выигрывай»). В конце концов наша песня вошла в список лучших пятидесяти песен — в то время пробиться в хит-парады означало уже нечто. Естественно, это было для нас большой удачей, и мы смогли уже держать головы чуть повыше среди других групп, с которыми мы столкнулись бок о бок. Также я стал испытывать чувство голода в плане создания новых и ещё лучших записей. Это — основная проблема с приходом успеха — хочется еще больше, хочется просто обожраться этим…

Когда мы попали в чарты, то у нас возникла проблема с американской группой «the Byrds», которая выпустила хит-номер 1 по обе стороны Атлантики почти одновременно с нами. Это была «Mr. Tambourine Man», сочиненная Бобом Диланом. Те «Byrds» с Роджером Макгинном на 12-струнной гитаре «Rickenbacker», которому аккомпанировали Джин Кларк, Дэвид Кросби и Крис Хиллмен, были настолько успешными в Америке, насколько только это можно было себе представить. Их всё время сравнивали по популярности с «Битлз», хотя они были фолк-роковой группой и у них был совершенно иной саунд. Они наметили турне по Великобритании и много вложили в его рекламу. И хотя наше название было не точно таким же, как у них, они так не считали и встали на тропу войны. Лео попытался переубедить их, встретив их в аэропорту Хитроу с записками, где он требовал, чтобы они сменили своё название, потому что теперь они вторглись на нашу территорию. Но у «Byrds» были адвокаты, а у адвокатов — еще адвокаты, так что записки Лео своей цели не достигли — за исключением того, что всё это создало нам рекламу. В конце концов мы появились на первой странице «Melody Maker» — самого крутого музыкального издания в то время.

Турне «Byrds» сорвалось, так как сразу несколько её участников заболели. Они покинули Британию, мы по-прежнему оставались «Birds», и Лео убедил Би-Би-Си, чтобы они взяли нас на шоу Миллисент Мартин, которое еще больше убедило всех в нашей кредитоспособности. Это шоу последовало за нашим появлением на поп-музыкальной программе «Thank Your Lucky Stars» («Благодарите своих счастливых звезд»). По какой-то причине наш барабанщик провалился за своей установкой под пол по вине сценических подпорок от Королевского Балета. Он просто потерял опору под ногами и элегантно растянулся по сцене. Мне доставляет много радости пересматривать эти забракованные дубли.

Лео также снял нас в нашем единственном кинофильме. Он назывался «The Deadly Bees» («Дохлые пчелы»), и мы были в эпизоде в качестве группы, играющей на фоне основного действа. Ничем не запоминающаяся сцена. Я посмотрел этот фильм только спустя несколько лет, и тогда я увидел себя в этой ужасной водолазке-поло с гитарой, декорированной «Фаблоном» (ужасающая пластиковая наклейка). Но в общем-то «Birds» сыграли на славу.

На нашу долю остались костюмы из фильма — вместе с «Фаблоном», — и мы записали еще несколько пластинок на «Декке». Нашим 3-м синглом была «No Good Without You Baby» («Без тебя, малышка, всё плохо») — редкая песня Марвина Гэя — с «How Can It Be» («Как это может случиться») на обратной стороне. Следом за ней вышли «Say Those Magic Words» («Скажи эти волшебные слова») вместе с «Daddy, Daddy» («Папочка, папочка»).

Конец нашим с Лео отношениям пришёл, когда он организовал нам концерт под Новый Год в «Starlight Ballroom» в Садбери в декабре 1965 г. Обычно в конце вечера приходили Лео, Колин или еще кто-то, чтобы утрясти вопросы с менеджментом. Но в тот вечер Лео не появился. Никто вообще не пришел. И вот Али, у которого единственного в группе было какое-то деловое чутьё, пошёл получать гонорар. Когда он увидел, сколько это много, то просто не мог в это поверить. В это не мог поверить вообще никто из нас. Гонорар приближался к 1000 фунтам. Мы были ошарашены. Лео нам платил всего ничего, и мы даже и не подозревали, сколько он зарабатывает на наших выступлениях.

Мы решили, что нам пора распрощаться с Лео.

Мы назначили общее собрание в доме родителей Кима на Эдгар-роуд. Мы решили собрать компромат на Лео, так что я и Ким спрятали диктофон под столом, чтобы тайно записать наш с ним разговор.

Лео убеждал нас как только мог: дескать, он отстаивал наши интересы от чистого сердца, и даже предложил нам сценическую одежду — отличный ход. Но я отлично знал, что «Small Faces» ходят на Карнаби-стрит, покупают там себе всё, что хотят, а их менеджер Дон Арденн (теперь более известный как папа Шэрон Осборн) за всё платил. Я тогда еще не понимал, что это был старый трюк — группа получает новую одежду, но менеджер по-прежнему забирает себе все деньги. «Birds» заработали для Лео кучу денег. Он женился и открыл на наши гонорары сеть бакалейных магазинов.