Ронни Вуд - Ронни. Автобиография

Мы с ней путешествуем по миру со всем-всем-всем в 18-и чемоданах и сумках. У ней есть портативная плита, где она может разжечь волшебство; чемодан с принадлежностями для плавания, содержимое которого может поспорить с флагманским магазином «Boots»; плюс по крайней мере две гитары, которые мы используем в гостиничных номерах.

Если вы думаете, что моя комната содержится в порядке, то пусть тогда Чарли возьмёт с полки пирожок. Его комната предельно чиста. Я имею в виду — безупречно: всё точно на своих местах. Его сборы в дорогу — это предмет легенды. Сэвил-Роу — это его убежище. Один журналист как-то написал, что когда он брал у него интервью в его комнате, Чарли больше волновали складки его шелковых носок и их правильное положение — друг на друге — в выдвижном ящике его гардероба. Я видел эти выдвижные ящики — это просто красота. Чарли — самый организованный из всех людей, которых только можно встретить. В конце шоу, когда мы бешено срываемся к нашим лимузинам, которых ждут полицейские машины, чтобы отъехать с ними как можно быстрее, Чарли оглядывается на свою ударную установку в недовольстве, что его барабанные палочки сложены на несколько дюймов левее, чем нужно.

Так как Чарли учился в школе искусств, неудивительно, что он прекрасно рисует. Когда мы гастролируем, он рисует свою спальню, и он утверждает, что нарисовал каждую кровать, в которой он когда-либо спал. Думаю, он также рисовал каждое блюдо, которое ему когда-либо приносили в его номер. Он очень минималистичен, и его линии просты. Он может взглянуть на мои рисунки и сказать: «Ты переработал вот над этим», — тогда я смотрел на них и видел, что он прав, и что мне надо было оставить рисунок таким, каким он получился первоначально. Его советы всегда полезны, и я следую им.

Во время турне он рисует, потому что этим он занимается, когда ему становится скучно, а скучно во время турне ему становится, потому что они ненавидит гастролировать. Ему нравится содержать свой чемодан в порядке. Но он ненавидит быть далеко от дома. Он считает, что каждое турне для него будет последним, и, наверное, так и будет в действительности, за тем исключением, что он любит играть на барабанах, а барабанщиком в группе нельзя быть, когда ты сидишь дома. Я рад, что он с нами — постоянный компаньон по обеденному столу для меня и моей компании, и самое милое лицо, которое просовывается ко мне в гримерку перед концертом.

Во время пресс-конференций Чарли предстает во всей своей красе. Он стоит там со сложенными руками и ничего не говорит. Если кто-то спрашивает его о чем-нибудь, его обычный ответ: «Я не знаю». Почему? Потому что он не настроен говорить ни о чем, ему доставляет удовольствие дать поговорить нам остальным. Он — чудесный человек и во многом — настоящий английский эксцентрик.

Чарли и Билл были всегда очень дружны, когда Билл был в группе. Чарли говорит, что скучает по таким выражениям Билла, как: «Дорогой, я бы не прочь чашечку чая» в перерыве между дублями или «Хорошая пара титек вон там» на сцене. Сейчас они, наверное, еще более дружны, чем когда-либо.

Несколько лет назад, прямо после «Forty Licks», Чарли лёг в больницу. Он победил рак. Никакой суеты — он просто победил его.

В турне у нас есть стилисты, но в основном меня одевает Джо. Л’Рен одевает Мика, а с Чарли и так всё просто: его единственное требование — это чтобы его футболка и носки подходили к местному футбольному полю. Кит одевается только в вещи от Кита. Он также сам стрижется — он встает перед зеркалом, достает ножницы и режет.

Мы пересекали одни и те же границы столько раз, что мы знаем всех парней с таможенного контроля и их собак. Я стараюсь подружиться с собаками, натасканными на поиск наркотиков, и когда бы они не подходили ко мне, я командую им: «Сидеть», но когда собака садится, то значит, что она нашла что-то, так что я говорю:«Нет, нет, не надо сидеть», и парни с таможенного контроля смотрят на меня странными взглядами.

У всех четырех из нас есть по гримерной, которые должны быть оборудованы одинаково каждый раз, что делает приезд на все эти различные места концертов гораздо проще. Моя называется «Восстановление», через дверь — Кит («Лагерь «Рентген»»), Чарли называет свою «Коттон-Клаб», Мик — «Детальная Разработка». В «Восстановлении» всё направлено на достижение комфорта — там тепло и уютно, там стоят свечи, стереосистема и машина для готового эспрессо. Здесь я в основном и предпочитаю находиться. Я настраиваю гитары с моими роуди Дэйвом Роузом и Пьером де Бюпором, делаю тут одну-две зарисовки и перекуриваю сигаретку.

Кит оформляет «Лагерь «Рентген»» картонной фигурой Элвиса в золотом костюме в натуральную величину. Он выковыривает в зубах Элвиса дырки и вставляет туда косяк. В Мемфисе, когда к нему пришел Скотти Мур (гитарист Элвиса) и увидел эту картонную фигуру. Я спросил его: «Что ты подумал, увидев Элвиса в таком виде?»

Он ответил: «Если бы я мог, то задушил бы его».

Еще одна комната, где мы проводим время за сценой — это ложа «Гремучая Змея», место тусовки для всех. Логово для дебошей, разговоров, для песни и хорошей еды, где каждому предоставляется возможность разогреться перед концертом.

Организатор также обязан установить стол для снукера для Кита и меня. Это — требование, которое не обсуждается, и в контракте даже сказано: «Стол для снукера, а не для бильярда». Так что когда у нас есть возможность убить время, мы с Китом играем перед шоу — очень обязательное требование. Но наши игры не длятся очень долго, потому что нас вечно отвлекают от этого наши обязанности. Очень рады вас видеть. Нет, я Рон, а он — Кит. Мы вчетвером проходим гуськом мимо неограниченного числа людей. Улыбаясь и пожимая им руки, пережидая время, пока спонсоры и их клиенты нащелкают фотографий. Мы понимаем. Почему это нужно делать, и сейчас мы подошли к такой стадии, когда мы делаем это эффективно для себя, без лишней крови, перед тем, как снова вернуться в безопасное окружение наших гримерных. Мы желаем друг другу, чтобы это были самые короткие приветствия вообще. Как только с этим у нас покончено, приходит время гримироваться и одеваться.

Повсюду с нами — наши семьи. Где бы мы ни были, что бы ни случилось. У Мика 119 родственников. И в каждом городе есть девочки, которые утверждают, что они — бывшие подруги Кита.

Я стараюсь полежать перед каждым концертом, но это у меня не всегда хорошо получается, так как всегда приходит кто-нибудь из нашего цеха. Ронни, выходи встретить мэра, выходи встретить племянника Сэма. Кого-кого?

Когда становится совсем невыносимо, мы с Китом говорим: «Не могу дождаться выхода на сцену — там-то я обрету мир и покой».

В конце концов, мы вчетвером решили, что мы сами слишком усложнили себе жизнь. Это так сложно — быть заключенным за сценой довольно долгое время перед каждым концертом, что Киту пришла в голову идея проводить саундчеки на сцене. Это значит, что когда мы приехали с «Bigger Bang» в Европу, то вместо того, чтобы приезжать на место концерта в три дня ради шоу, которое начнется в девять вечера, мы не появляемся там до шести. Потом мы встречаемся в комнате для снукера, где наша команда уже установила наш скарб в пробном режиме, чтобы мы могли проехаться по нескольким песням. Это я, Кит, Чарли, наш клавишник Чак Ливелл, басист Дэррил Джонс и певцы Бернард Фоулер, Лиза Фишер и Блонди Чаплин, в то время как Мик бережет свою голос для шоу.