Арнольд Гессен - «Любовь к родному пепелищу…» Этюды о Пушкине

Так-то, душа моя. От добра добра не ищут. Чорт меня догадал бредить о счастии, как будто я для него создан. Должно было мне довольствоваться независимостию… Грустно, душа моя…»

Занятый дорожными сборами, Пушкин успел зайти накануне отъезда из Москвы к Ю. Н. Бартеневу, чтобы вернуть ему полученный от него альбом. По его просьбе он вписал в него сонет:

Вписанное в альбом Бартенева стихотворение Пушкин назвал впоследствии «Мадона» (поэт писал это слово через одно «н»). Оно написано было им в Петербурге, перед самым отъездом в Москву.

Невесте поэт писал еще перед приездом в Москву из Петербурга: «Я мало бываю в свете. Вас ждут там с нетерпением. Прекрасные дамы просят меня показать ваш портрет и не могут простить мне, что его у меня нет. Я утешаюсь тем, что часами простаиваю перед белокурой мадоной, похожей на вас как две капли воды: я бы купил ее, если бы она не стоила 40 000 рублей».

О какой Мадонне говорил в этом письме Пушкин? О Мадонне на холсте, со Спасителем «под пальмою Сиона», как писал он в сонете?

По этому поводу высказывалось много предположений и догадок. Называлась находившаяся в доме А. О. Смирновой-Россет «Мадонна» Перуджино, но она не продавалась. Не продавалась и находившаяся в Эрмитаже Мадонна Рафаэля, хотя на ней Мадонна была как раз нарисована «под пальмою Сиона». Была еще «Мадонна» Перуджино в собрании Строгановых, притом с раскосыми немного глазами, как и у Натальи Николаевны Гончаровой. Но не о них, судя по всему, писал Пушкин невесте.

Пушкинист Б. В. Томашевский высказал в 1935 году предположение, что в сонете, по-видимому, имелась в виду совершенно определенная, продававшаяся в то время картина какого-нибудь крупного итальянского мастера. И действительно, в апрельском номере «Литературной газеты» за 1830 год была напечатана заметка художника В. Лангера, в которой сообщалось, что в книжном магазине Слёнина на Невском проспекте с «выставлена ныне, на суд публики, картина, изображающая св. деву Марию с младенцем Иисусом, приписываемая Рафаэлю».

Исследованию этого вопроса посвятил большой очерк известный ученый М. А. Цивловский. Он пришел к выводу, что в заметке Лангера речь идет именно о той самой Мадонне, о которой писал Пушкин: «Проводил целые часы, смотря на «Мадонну», Пушкин, конечно, в книжном магазине Слёнина на Невском проспекте».

С выставленной у Слёнина картины молодой художник А. Безлюдный тогда же выполнил на камне литографированный рисунок большого размера, но, усомнившись в принадлежности ее кисти Рафаэля, пометил на полях, что это «рисунок с оригинальной картины итальянской школы».

Сопоставляя эту литографию с акварельным портретом Натальи Николаевны, рисованным в 1844 году художником Райтом уже после смерти Пушкина, М. А. Цявловский убеждается, что «это все та же мадонна: она белокура и похожа на Наталью Николаевну Гончарову «как две капли воды»… тот же высокий «итальянский» лоб с закатом, тонкий прямой нос, длинная часть от носа до губы».

Воспроизводим здесь для наглядного сравнения снимок с литографии А. Безлюдного и рисованный Райтом портрет Натальи Николаевны.

Не известно, к сожалению, где находится оригинал Мадонны, которая выставлена была в 1830 году в книжном магазине Слёнина в Петербурге. Если бы было найдено это большое полотно, оно дало бы возможность с полной уверенностью ответить на вопрос, им ли любовался часами Пушкин перед своею женитьбою.

Когда Пушкин собирался в Болдино, в Москве уже доходили слухи, что в Саратовской и Астраханской губерниях свирепствует холера, что не минует она и Нижегородскую губернию. И на душе у поэта было неспокойно. Позднее он писал невесте:

«Не будь я в дурном расположении духа, когда ехал в деревню, я бы вернулся в Москву со второй станции, где узнал, что холера опустошает Нижний. Но в то время мне и в голову не приходило поворачивать вспять, и я не желал ничего лучшего, как заразы».

В таком настроении Пушкин приехал в первых числах сентября 1830 года в Болдино.

Осень в Болдине… Старый барский дом, в котором жил Пушкин, был, по показанию старожилов, небольшой, одноэтажный, с черным двором и службами, обнесенный мелким дубовым частоколом. Кругом дома был пустырь – ни цветников, ни сада; вблизи находился только небольшой пруд, известный ныне под названием «Пильняки», да виднелись два-три деревца, из которых теперь сохранилось разве одно – огромный могучий вяз. За оградою усадьбы, невдалеке, стояла вотчинная контора: против нее, на площади, высилась церковь… Из окон дома открывался унылый вид на крестьянские… избы.

В этой болдинской глуши Пушкин и застрял из-за карантина на три месяца.

Унылый болдинский пейзаж, непролазная грязь, кругом холера и неожиданное карантинное заточение, полуразрыв с невестою, неотвязные мысли о неустроенности своей жизни и вечные скитания…

В таком настроении Пушкин закончил в Болдине еще ранее начатые «Дорожные жалобы»:

Невеселые настроения поэта отразили и написанные им в Болдине «Бесы».

Рядом с «Бесами» под влиянием возможного разрыва с Натальей Николаевной Гончаровой легли элегические строки:

И «угасшее веселье», и «смутное похмелье» явились результатом большой неудовлетворенности поэта всеми обстоятельствами его существования…