Анатолий Терещенко - Шпионские истории

Наконец, еще удивительнее, что выдавая известным лицам секретные документы и требуя расписки в их получении, у вас затем уже, по-видимому, никогда не проверяют, имеется ли данный документ еще у получивших его лиц и не требуют даже возвращения его. Иначе, как бы мы получили документы за штемпелем и номером, причем выдавший не требовал даже его возвращения по миновании надобности, а отдавал в полную нашу собственность».

Весь этот бардак в секретном делопроизводстве часто использовал шпион, которому было легко получать нужные документы.

К концу 1914 года военная контрразведка вышла на Иванова и сделала оперативный вывод, что он занимается «шпионством». Филеры то и дело фиксировали подозрительные встречи Альтшиллера с Ивановым в доме австрийца или в номерах гостиницы 12-ти этажного Киевского небоскреба господина Гинзбурга.

Кстати, когда в 1941 году Киев оккупировали немцы, небоскреб Гинзбурга стал подпольной штаб-квартирой советского разведчика Ивана Кудри. Там он непродолжительное время хранил свое оружие и ценности, а также использовал здание для передачи радиограмм. 24 сентября 1941 года дом Гинзбурга и несколько других крупных зданий в Киеве были взорваны саперами 37-й армии и подразделениями НКВД в ходе широкомасштабного минирования города.

Но вернемся к Иванову. Разработка его стремительно развивалась, и вскоре он был задержан. При обыске на его квартире контрразведчики обнаружили несколько десятков секретных документов как ГАУ, так и, выражаясь современным языком, центрального аппарата военного ведомства.

Вот перечень некоторых из них:

— секретные карты пограничных районов Российской империи с Германией и Австро-Венгрией,

— фотографии артиллерийских установок,

— чертежи башенных сооружений,

— секретный журнал вооружений Кронштадтской крепости,

— планы некоторых крупных пороховых складов,

— светокопии испытания артиллерийских орудий на линейном корабле «Андрей Первозванный»,

— планы ряда крепостей,

— зашифрованные записи в блокнотах,

— многочисленные письма и прочее.

Интересна одна деталь: в этих письмах часто упоминались странные слова и подписи в конце написанного текста. Упоминались такие слова, как «франт», «Артур», «кудрявый», «папаша», «мамаша», «господин с Мойки», «кузен», «супруга», «тысячный» и другие.

На вопрос, кто же стоял за этими кличками и псевдонимами, скоро нашли ответ следователи. Иванов не хотел их называть, а вот при опросе жены Иванова, после долгих запирательств, она назвала некоторых, раскрыв тайну воровских прозвищ. Так, ради конспирации «папашей» называли Альтшиллера, «мамашей» — его жену, «кузеном» — инженера Гошкевича, «супругой» — жену Сухомлинова, а «господином с Мойки» — самого военного министра России, так как его квартира находилась на набережной Мойки. Псевдоним мужа для австрийской разведки, по ее признанию, был «Артур».

Призналась она и в том, что военный министр любил подписывать письма к Альшиллеру кличкой «Франт» на немецком языке.

При обыске, произведенном у шпиона Веллера, следователи обнаружили в его записной книжке отметку: «Артур 72–81». В ходе поиска ответа на значение этих цифр, было установлено, что под эти номером значился телефонный аппарат полковника Иванова. Германский шпион Веллер тоже рассказал многое о «деятельности своего коллеги» по тайному ремеслу — Иванова в Артиллерийском комитете.

Иванов был тесно связан и с Веллером, через которого передавал сведения для германской разведки. Фирма этого «коммерческого дельца» на полученные бюджетные деньги России завела более сорока представительств в Германии. По указанию руководителя контрразведки Н.С. Батюшина было проведено ряд негласных оперативных мероприятий в штаб-квартире Веллера. Когда нашли улики — секретные документы военного характера, подключились следователи. При официальном обыске они изъяли их и приобщили к уголовному делу на шпиона.

В преступном треугольнике Иванов, Альтшиллер и Сухомлинов находился еще один агент австро-германской разведки инженер Гошкевич — двоюродный брат жены Сухомлинова. Родственная близость к военному министру много способствовала успешности его шпионской деятельности. Сестричка любезно предоставляла своему братику время порыться в квартирном кабинете супруга в его отсутствие. И он использовал эту возможность на все сто процентов.

Чтобы быть ближе к фронту во время войны и легче передавать собранную информацию противнику, Николай Гошкевич вступил в члены «Общества повсеместной помощи пострадавшим на войне воинам и их семьям». Будучи членом этого гуманитарного общества Гошкевич принимал «активное участие» в устройстве медпунктов, лазаретов, госпиталей, в перевозке раненых и больных с фронта, вещей для военнослужащих на фронт. Во время этих поездок он неоднократно бывал в штабе 10-й армии генерала Ф.В. Сиверса, где в это время служил полковник Мясоедов. В штабе армии проходили их деловые встречи.

Конечно, главной заслугой шпиона Гошкевича перед германо-австрийской разведкой была передача ей через Василия Давидовича Думбадзе, «Перечня», составленного «в целях укрепления обороны России» военным министром генералом Сухомлиновым.

Подрывная работа германской и австрийской разведок в царской России была направлена на то, чтобы затормозить развитие стратегических отраслей промышленности и тем самым нарушить во время войны нормальное снабжение русской армии боеприпасами.

Нужно сказать, что в отставании военной промышленности России образца начала ХХ века была повинна ее общая экономическая отсталость.

А в этом «Перечне» в розовых тонах рисовалась стопроцентная готовность России к любой войне. Это было своеобразным усыпляющим средством, запущенным в ход шпионским австро-германским хором, их резидентурами с широко разветвленным агентурным аппаратом, внедренным во все споры государственного организма.

Так, например, тот же В. Думбадзе в своей книге-панегирике «Генерал-адъютант Владимир Александрович Сухомлинов» писал:

«Ни для кого в настоящее время не новость, что Россия ни в одну войну, которую ей приходилось до сих пор вести, не находилась на такой степени подготовки, как в настоящую войну с Германией».

Что же касается «Перечня», выкраденного Гошкевичем, не исключена вероятность — это только версия, что он мог получить копию документа путем фотографирования оригинала через родственницу — жену Сухомлинова в его квартирном кабинете. А Думбадзе отвез его по назначению.

В общем, Берлин и Вена заранее знали, что объявление войны застало русскую армию неподготовленной и необеспеченной боеприпасами и оружием.