Анатолий Егорин - Каддафи. Хроника убийства

19 июля 2011 г. 9.20. Евроньюс

Вашингтон призвал официально Каддафи отказаться от власти в Ливии во время пребывания делегации США в Триполи. Триполи объявил о вмешательстве США в дела страны. Каддафи: «Им нужны не мы, а наша нефть. Мы будем драться за себя, за погибших детей, мы не дадим перебежчикам-предателям прийти к власти».

В результате четырехдневных боев за Мерса эль-Брегу подходы к городу заминированы, уничтожено более 400 «повстанцев» Бенгази. (В Бенгази объявлено, что погибло 15 чел.). Мерса эль-Брага, где сосредоточены нефтетерминалы, — в руках сил Каддафи, и Россия обвинила Запад в том, что он поддерживает только антикаддафиевские силы в Ливии в то время, как надо решать дела и с Каддафи, и с его противниками за столом переговоров, прервав для этого вооруженную борьбу.

Россия отказалась признать ПНС единственным законным представителем Ливии.

Повстанцы заявили, что войска Каддафи применили химическое оружие в борьбе с ними (которого никогда у войск Каддафи не было). Это — шантаж, придуманный Западом, чтобы применить сценарий иракских событий. Значит, дела у них идут не совсем успешно, заявили в ответ триполийские представители.

21 июля 2011 г. «Московские новости»

Арабские революции поставили дипломатию России, США и ведущих государств Евросоюза в ситуацию, близкую к политическому форс-мажору. Кто бы ни прогнозировал грядущую смену арабских правящих элит, что бы ни говорили эксперты о вызревании внутренних предпосылок для демократических перемен, скорость трансформаций и протестные формы, в которые они вылились на арабских улицах, во многом явились неожиданностью для всех без исключения. Всем, в том числе России, приходилось реагировать и определять линию поведения в условиях жесткого цейтнота, принимать решения, как говорится, с колес.

Специфика революции в Ливии состояла в том, что в отличие от соседнего Египта и Туниса для массового антирежимного взрыва там не имелось явных социально-экономических причин. Нефтяные доходы позволяли Каддафи поддерживать сравнительно достойное качество жизни для большинства населения, своевременно гасить межплеменные распри, тешить самолюбие ливийцев лозунгами о ливийской исключительности.

Такова была цена, которую более сорока лет ливийский народ платил за сохранение власти Каддафи, не менее и не более авторитарной, чем режимы Мубарака или Бен Али, но прикрытой фасадом «народного самоуправления».

События в Ливии, возможно, и не приняли бы такой оборот, если бы не чрезмерная реакция властей и самого Каддафи на первые протестные выступления в Триполи, которые были жестоко подавлены с угрозами, позволившими ожидать массовых репрессий. Повод так думать был дан.

С началом повстанческого движения на востоке, в Бенгази, мировое сообщество, естественно, задалось вопросом о судьбе мирного гражданского населения. И российская дипломатия действовала в русле общих усилий по предотвращению насилия, особенно после того, как Каддафи применил против собственного народа тяжелое оружие и даже авиацию.

С самого начала конфликта в Ливии Россия поддержала резолюцию 197 °CБ ООН, которой вводилось эмбарго на поставку в эту страну вооружений с целью обеспечения условий для начала политического процесса. По дипломатическим каналам Москва проводила работу с властями в Триполи, призывая их прекратить акты насилия и обеспечить безопасность мирных жителей. Когда это не помогло, было принято решение не блокировать резолюцию 1973 СБ ООН о введении в воздушном пространстве Ливии бесполетной зоны опять же с целью обеспечения надежной безопасности гражданского населения.

На мой взгляд, взвешенная линия российской дипломатии в многосторонних контактах в ООН и международной арене по ливийскому вопросу заслуживает более справедливой и объективной оценки. В случаях смены режимов при внутренних конфликтах любая страна руководствуется соображениями как бы на трех уровнях — глобального, регионального и двустороннего порядка.

Для России в ливийском случае соображения глобальной политики взяли верх. Было бы не совсем логичным, если бы Россия, неизменно выступавшая за укрепление авторитета и репутации Совета Безопасности, стала препятствовать принятию этим главным органом многосторонней дипломатии коллективных решений. Тем более что речь шла о предотвращении дальнейшего кровопролития, о соблюдении принципов и норм международного гуманитарного права.

Заняв такую позицию, Россия отдавала себе отчет в том, что эти шаги могут повлечь за собой те или иные материальные потери в плане развития двусторонних российско-ливийских отношений, например, приостановление участия в экономических проектах, свертывание сотрудничества в военно-технической области.

Немаловажную роль сыграла и позиция Лиги арабских государств и совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, обратившихся к Совету Безопасности ООН с просьбой принять меры по защите мирного населения. По сути дела, это и была легитимация операции «бесполетная зона». У Каддафи даже в арабском мире не нашлось достаточно сторонников и друзей.

Российский представитель в Совете Безопасности аргументированно изложил мотивы, по которым Россия воздержалась при голосовании по резолюции 1973. Камнем преткновения стала формулировка, дающая право принимать «любые меры» дл выполнения резолюции, а западные партнеры не пошли на внесение уточнений, определяющих пределы применения силы со стороны международного сообщества.

Когда стало очевидным, что стороны, взявшие на себя практическое выполнение резолюции, занимаются ее произвольно-расширительной интерпретацией, Россия настоятельно потребовала от западных партнеров не выходить за рамки мандата ООН.

По большому счету события в Ливии высветили расхождения России и ее партнеров на Западе в подходах к проблеме так называемых гуманитарных интервенций и легитимности смены режимов с помощью силы с точки зрения международного права. После вмешательства НАТО в бывшей Югославии и свержения режима Хусейна в Ираке эта проблема остается предметом острых международных дискуссий.

Военное командование НАТО заявляет, что полученный НАТО мандат состоит не в отстранении от власти Каддафи, а в защите гражданского населения в соответствии с резолюцией ООН. Однако эти заявления приходят в явное противоречие с публичными высказываниями лидеров США, Франции и Великобритании и их практическими действиями. Каддафи объявлен нелегитимным правителем, а другая сторона призвана единственным законным представителем ливийского народа.