Сергей Девятов - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 2

Выгоды от царского крещения были настолько очевидны, что очень многие стремились сделать правящего императора крестником своего ребенка. Поток подобных прошений оказался настолько значительным, что вынудил Николая I решать этот вопрос на законодательном уровне, а поводом стала просьба титулярного советника Щукина, работавшего старшим экспедитором одного из департаментов государственного контроля. Прошение титулярного советника рассматривалась в октябре 1825 г. Комитетом министров, который принял решение – отказать, но довести до сведения императора (перестраховались!). В январе 1826 г., в разгар следствия по делу декабристов, Николай I повелел «впредь подобных просьб в Комитет не вносить; ибо его величество предоставляет себе изъявлять соизволение на восприятие от купели детей таких только лиц, кои лично известны его величеству» 598.

Однако в принятый закон пришлось через некоторое время вносить изменения. Николай I был окружен множеством людей, у которых, естественно, рождались дети, и они как лица, «лично известные императору», считали себя вправе пригласить его на крестины своего ребенка в качестве крестного отца. Поэтому в 1836 г. было решено «представления о всемилостивейшем восприятии от купели детей штаб– и обер-офицеров делать сколь можно реже» 599.

Иногда члены императорской фамилии крестили целые семьи. Например, крестным отцом старшего сына официанта Дмитрия Пруссакова был Александр III, дочери – императрица Мария Федоровна, младшего сына – великий князь Михаил Александрович. Все трое детей лакея I разряда Егора Комарова также были крещены императорской четой.

На 1900 г. по спискам Министерства двора на учете состояли 21 крестник и крестница высочайших особ, в основном дети служащих при дворце. Большая часть этих крещений была связана с именами Александра III (10 человек) и императрицы Марии Федоровны (шесть человек), но среди крестных упоминается также великая княжна Ольга Александровна (два человека) и великий князь Михаил Александрович (три человека). Среди родителей преобладали лакеи I разряда (пять человек), которые непосредственно обслуживали царскую семью, но также были официант, фейерверкер, канцелярские чиновники, казенный десятник, младший надзиратель, присяжный при церкви 600.

При Николае II эта традиция была продолжена. Члены императорской семьи крестили детей кормилиц своих дочерей и ближайшей прислуги, а также лично известных им людей из ближайшего окружения. Так, когда в 1908 г. жена одного из офицеров охраны царя родила ребенка, Анна Вырубова сообщила счастливой матери, что «ее величество благоволит стать крестной матерью… малышу». Поскольку отец ребенка был лютеранином, то младенца крестили по православному и лютеранскому обрядам. При первом крещении Александра Федоровна сама держала младенца и по традиции подарила матери брошь, украшенную сапфиром и бриллиантами 601.

Последней крестницей императрицы 16 февраля 1916 г. стала дочь начальника Дворцовой полиции Невдахова. В свидетельстве, выданном родителям, было указано, что «Ея Императорское Величество Государыня Императрица Александра Федоровна Всемилостивейше соизволила на восприятие от купели при Св. Крещении Августейшим Ее Императорского Величества Именем родившейся 26 декабря 1915 г. дочери состоящего в распоряжении Дворцового Коменданта полковника Отдельного Корпуса Жандармов Невдахова – Александры».

В жизни императорских резиденций, населенных сотнями людей, бывало всякое. Случались и периодические скандалы, связанные с кражами: с одной стороны, кражи вроде бы исключались в парадной императорской резиденции, обслуживающий персонал которой тщательно подбирался, но с другой – человеческий фактор присутствовал даже в императорской резиденции, и за 150-летнюю историю дворца его стены видели многое. Безусловно, эти скандалы не афишировались, но администрация дворца, как правило, использовала их для примерного, публичного наказания виновных и дальнейшего совершенствования правил повседневной жизни придворнослужителей.

Из архивных дел следует, что за дисциплинарные и прочие прегрешения дворцовую прислугу наказывали, как правило, отданием в солдаты. Это было суровое наказание: для слуги, выросшего при императорском дворе, оказаться в солдатской казарме было очень тяжело. Так, в 1794 г. рассматривалось дело 19-летнего золотарного ученика Шмелева по причине пьянства и прогулов. Ему грозило отдание в солдаты, однако парня пожалели, поскольку «он еще лет молодых» 602.

Как отмечал М. И. Пыляев, в царствование императрицы Екатерины II придворная прислуга «наживалась и тащила всё; государыня смотрела на эту поживу глазами доброй хозяйки. Например, при ней показывали на один обед караульного офицера во дворце 70 рублей; дворцовое серебро чистили таким порошком, что значительная часть серебра оставалась чистильщикам. Великому князю Александру Павловичу раз потребовалась ложка рому, и с тех пор в расход записывалась бутылка рому. Эта бутылка рому показывалась на ежедневный расход даже в царствование Николая: ее открыла императрица Александра Федоровна».

При Николае I ни один из таких скандалов не проходил мимо его внимания. Более того, суть дела докладывалась императору в тот же день, пусть даже обстоятельства той или иной кражи были неизвестны. После расследования Николай Павлович все вопросы о наказании дворцовой прислуги решал сам, при этом грозный император, обладавший «взглядом василиска», от которого некоторые наиболее сообразительные сановники падали в обморок, был безжалостен к своим слугам. Он справедливо считал, что огромное хозяйство дворца будет разворовываться, если регулярно и публично не демонстрировать неотвратимость наказания даже за самые незначительные проступки. Ну а серьезные проступки прислуги карались императором беспощадно.

Еще в начале правления Николая I на законодательном уровне был принят ряд решений, связанных с ужесточением наказаний персонала дворцов. В декабре 1826 г. состоялось решение по гофинтендантскому ведомству о перемещении «истопников развратного поведения в рабочие команды мастеровых» 603.

Тем не менее криминальные истории в императорских дворцах случались. Одним из первых таких серьезных происшествий царствования Николая I стало «дело о медалях» конца 1820-х гг. Несколько лакеев «по предварительному сговору и с применением технических средств» вскрыли одну из витрин, в которой хранились различные нумизматические ценности, и в течение нескольких лет вынесли из Зимнего дворца десятки ценнейших предметов 604.

В 1839 г. было крайне неприятное дело о краже вещей в Аничковом дворце из комнат императрицы Александры Федоровны. Надо заметить, что при Николае I, несмотря на достаточно частые факты воровства, преступников, как правило, находили. Так, в ходе следствия выяснилось, что ворами были истопник Михайлов и полотер Чукасев 605. В личные комнаты императорской четы вообще допускался самый ограниченный и тщательно проверенный дворцовый персонал, но, видимо, подчас искушение оказывалось сильнее.