Сергей Девятов - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 2

Во-вторых, был разработан механизм постепенной замены крепостной придворной челяди на вольнонаемных мастеров. Вместе с тем было предусмотрено, что мастеровые из различных команд после выслуги узаконенных лет могли остаться при дворце в качестве вольнонаемных «даже сверх штата». В-третьих, на время переходного периода предполагалось параллельное существование рабочих команд, укомплектованных по старым правилам, и вольнонаемных. В-четвертых, все вольнонаемные фактически переходили на казарменное положение при дворцах и несли ту же ответственность, что и состоящие на действительной службе. Это означало, что вечером «за четверть часа до зари» проводилась перекличка, «дабы удостовериться, что все нижние чины, не занятые служебными обязанностями, находятся налицо или кто из них отлучился» 573. В-пятых, всех слуг, работающих во дворце, переводили на жалованье.

В результате начался приток новых людей со стороны, однако это был лишь небольшой ручеек, поскольку потомственная дворцовая прислуга ревниво относилась к чужакам и имела множество возможностей «подставить» или удалить из дворца неугодного человека. Поэтому закрытый и наследственный характер дворцовой прислуги в целом сохранялся на протяжении всего царствования Александра II.

Александр III в начале 1880-х гг., меняя структуру Министерства императорского двора, предпринял очередную попытку разрушить касту придворнослужителей. В 1882 г. министр императорского двора И. И. Воронцов-Дашков провел очередной пересмотр штатов, в результате чего на законодательном уровне был ликвидирован институт придворнослужительского сословия и сокращено число служащих в императорских дворцах. С 1882 г. придворнослужители нанимались только по вольному найму.

Эти шаги были связаны с тем, что несмотря на значительные ежегодные затраты, Александр III «оставлять прежний крепостной порядок… не желал» 574. Однако все усилия носителей верховной власти наталкивались на непробиваемую традицию «по примеру прежних лет» и мощное «лакейско-камердинерское лобби». Кроме того, дворцовые службы безопасности были также заинтересованы в замещении вакантных мест из числа очередного поколения дворцовой прислуги, поскольку в начале XX в. предпринималось несколько попыток внедрения террористов в обслугу дворца. Печальный опыт мастерового Степана Халтурина, отработавшего в Зимнем дворце с сентября 1879 г. по февраль 1880 г., не был забыт. Поэтому наследственный характер дворцовой прислуги в целом сохранялся вплоть до 1917 г.

С лакейско-камердинерским лобби крупным чиновникам Министерства императорского двора приходилось сталкиваться и в начале XX в. Так, начальник Канцелярии Министерства императорского двора А. А. Мосолов, проработавший в этой должности с 1900 по 1917 г., в воспоминаниях отмечал: «Прислуга блюла традиции еще от крепостных. Почти все придворные слуги происходили из потомков этих крепостных и представляли весьма сплоченную среду, как бы касту. Было почти немыслимо противодействовать традиционности» 575. Тем не менее генерал начал борьбу с этой кастой, и хотя его чиновниками были дети камердинеров («без высшего образования и воспитания») великих князей и потому неуязвимые, он постепенно заменял их правоведами из Александровского лицея 576. Однако, несмотря на все усилия А. А. Мосолова, его успехи в этом деле носили частный характер.

Поэтому даже в начале 1930-х гг. многие лакеи и другие служители продолжали работать в бывших императорских дворцах, но уже музейными смотрителями 577.

Впервые жалованье для всех слуг было введено в Зимнем дворце в начале 1859 г., после утверждения в ноябре 1858 г. «Правил о замене вольнонаемными людьми нижних чинов инвалидных рот, мастеровых и других команд». Жалованье составляло небольшую сумму, но на Пасху и Рождество выплачивались «премиальные», питание было бесплатным, Министерство двора обеспечивало придворную челядь дворцовыми ливреями или другой «спецодеждой». Кроме того, у дворцовой прислуги было довольно много побочных источников доходов, которые, правда, требовали определенной ловкости: например, знаменитая дворцовая традиция свечных огарков, когда прогоревшие более чем наполовину свечи считались огарками и слуги их перепродавали.

Сумма жалованья являлась прямым свидетельством места слуги в дворцовой иерархии. Так, ключевое положение среди слуг царя занимали два человека – старший камердинерский помощник и лейб-кучер с окладом в 258 рублей в год. В мастеровой команде, численность которой в 1858 г. была сокращена с 207 до 84 человек, три мастера получали по 300 рублей в год, старшие мастеровые (40 человек) – по 180 рублей, а младшие мастеровые – по 150 рублей.

Несмотря на попытки всемерной экономии, обозначившейся в период правления Александра II, на содержание по ведомству Придворной конторы продолжали затрачиваться значительные суммы – до 274 682 рублей в год 578. Ведь должный и привычный уровень дворцового комфорта требовал большого числа слуг, да и вопросы престижа императорского двора предполагали наличие привычного штата челяди. Экономия достигалась не за счет подчас эфемерного сокращения штатов, а за счет минимальных окладов придворных слуг и чиновников. Например, в 1881 г. по штатам Министерства императорского двора получали такие оклады: чиновник – 115 рублей; придворный служитель – 43 рубля 579; лакей, служивший на царской половине, – 201 рубль; камердинер императора – 144 рубля в год. Только старший камердинер, как и лейб-кучер, получали по 258 рублей 580. Естественно, низкий уровень жалованья приводил к злоупотреблениям.

Маленькое жалованье придворной челяди отчасти компенсировалось регулярными выплатами «по случаю», однако они шли только той части дворцовой прислуги, которая находилась рядом с монархом. Постепенно сложился перечень памятных дат и праздников, на которые можно было получить довольно крупную прибавку, подчас даже в размере годового жалованья. Суммы прямо зависели как от степени близости слуги к императору, так и от его должностного положения в дворцовой иерархии. Например, в 1833 г. унтер-офицеру Арсенала Царскосельского дворца Ивану Федорову были выплачены именинные в сумме 100 рублей, а остальным унтер-офицерам – 50 рублей. Это было связано с тем, что Федоров параллельно со своими обязанностями по Арсеналу периодически занимался чисткой (также получая за это деньги) музыкальных инструментов (труб), на которых играл Николай I 581.

Выплаты слугам шли из гардеробной суммы императора, то есть из средств, предназначенных на их личные нужды. В период царствования Николая I денежные выплаты слугам выстраивались в следующем порядке. Во-первых, 1 января императора с наступившим Новым годом поздравляли дежурные унтер-офицеры Царскосельского арсенала. Во-вторых, в течение года слугам выплачивались именинные. Суммы были разные: в 1833 г. подкамердинер Павел Гримм получил 50 рублей, столько же было выплачено «камер-лакею комнат его величества в Зимнем дворце Василию Потапову», при этом истопникам и ездовым «комнат его величества в Зимнем дворце» именинные платили по 25 рублей. В-третьих, выплачивались деньги на Пасху. В-четвертых, на день рождения императора. В-пятых, на именины императора. В-шестых, на тезоименитство. В-седьмых, на Рождество.