Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 13. Май-сентябрь 1906

«Кто является, – говорит дальше письмо, – или может явиться в настоящий момент в глазах 140-миллионного народа естественным преемником государственной власти, вырванной из рук царского правительства?.. Ибо, когда начинается всенародное движение ради завоевания государственной власти, то во всенародном сознании должно иметься и представление о том, кто станет на место низвергнутого правительства… В каждый данный период движения какой-либо коллектив или организация должен играть во всенародном сознании такую роль».

Мы подчеркнули те места выписанных рассуждений, которые сразу показывают их полную несостоятельность. В вопросе о завоевании власти ЦК сразу становится на мещански-идеалистическую точку зрения, а не на пролетарски-материалистическую. Он выводит «естественное преемничество» власти из наиболее широко распространенного «сознания» («в глазах» народа), – а не из реальных условий борьбы. Он не понимает, что «естественным преемником» будет не тот, кто «играет такую роль» в чьем угодно «сознании», а тот, кто на деле низвергнет правительство, кто на деле завоюет власть, кто победит в борьбе. Не «всенародное сознание» определит исход борьбы, а сила тех или иных классов и элементов общества.

Таким образом, ЦК сразу уходит совершенно в сторону от вопроса. Вместо того, чтобы посмотреть на условия действительной борьбы, как она велась и ведется, он начинает спекулировать худшим, идеалистическим, способом насчет «сознания» и «представления» о том, кто «станет на место низвергнутого», а не о том, кто низвергает и низвергнет. Для получения оппортунистических выводов пришлось выкинуть прочь весь марксистский метод, требующий изучения того, какие интересы каких классов требуют низвержения и какие – ограничения власти; какие материальные условия порождают революционную борьбу («низвергание») и какие – устраивание конституционного сожительства низвергаемого с низвергающими. Если бы ЦК не забыл азбуки марксизма, то он посмотрел бы хоть на основании опыта русской революции, какие классы вынуждены у нас самым ходом движения, часто независимо от их «сознания» (и даже вопреки их монархическому сознанию), низвергать учреждения власти, стоящие у них на пути. История рабочего и крестьянского движения в России XX века дала бы нашему ЦК достаточно примеров частичного и местного низвергания учреждений власти, чтобы судить об общем и полном низвержении центральной власти по-марксистски, а не поледрюролленовски.

В дальнейших своих рассуждениях на эту тему ЦК, вставший на ложный путь, запутывается все более и более. Он начинает перебирать возможные и вероятные комбинации состава «временного революционного правительства».

Советы рабочих депутатов, а также исполнительный комитет из трудовой группы и с.-д. фракции ЦК объявляет непригодными. За первыми не пойдет «стомиллионное крестьянство», за вторым – «значительная часть городского мещанства, средней буржуазии, солдат, казаков, офицерство и т. д. А между тем, было бы самым опасным заблуждением думать, что новая государственная власть может быть установлена против воли всех этих элементов».

Предлагаем читателю сличить первую часть этого рассуждения с проектом большевистской резолюции о временном правительстве (см. № 2 «Партийных Известий», 20 марта 1906 г., перепечатано в «Докладе о съезде» Ленина, стр. 92) {135}. В этом проекте прямо перечислены те организации, которые на деле играли роль органов революционной власти в декабрьском восстании. Кроме Советов рабочих депутатов там названы, разумеется, и солдатские, и железнодорожные, и крестьянские комитеты, и выборные сельские органы на Кавказе и в Прибалтийском крае. История, следовательно, уже ответила на тот вопрос, который так беспомощно пытается теперь решить ЦК. История уже показала, какие классы и какие элементы населения участвуют в восстании и создают органы восстания. Но оппортунисты социал-демократии не только забывают (или не умеют понять) вчерашнее прошлое революции, но и вообще не понимают, что такое временное революционное правительство. Достаточно небольшого размышления, чтобы убедиться в том, что такое правительство есть орган восстания (а не только результат восстания, как ошибочно предполагается в проекте меньшевистской резолюции о временном правительстве – см. тот же «Доклад», стр. 91 или № 2 «Партийных Известий»).

Далее, вторая часть выписанного рассуждения еще более неправильна. Она построена по обычному приему оппортунистов: доказывать большую резонность самого умеренного лозунга тем, что за него можно объединить большее количество социальных элементов. Бернштейн говорил: за социальную революцию только часть пролетариата, а за социальную реформу много социал-либеральных элементов. Не заблуждайтесь, будто можно установить социализм против их воли! Становитесь-ка лучше партией демократически-социалистических реформ! Меньшевики говорят: за действительную победу нашей революции стоит только пролетариат и революционная часть мелкой буржуазии (в первую голову крестьянство). А за либеральное ограничение старой монархии – «и средняя буржуазия и офицерство и т. д.». Давайте-ка, поэтому, назовем победой революции сделку либералов с царем, подменим действительно революционное правительство, как орган восстания, Думой!

Нет, товарищи. Политическая арифметика знает приемы немножко более сложные, чем простой подсчет всех «оппозиционных» элементов. Прибавка колеблющейся и изменнической оппозиции к действительно борющимся революционным элементам не всегда дает плюс, чаще – минус. Те, чьи интересы заставляют стремиться к ограничению монархии и бояться разгрома монархии, ни в каком случае не способны создать энергичного и смелого органа восстания. Пытаться наперед выкроить будущий орган восстания по мерке этих кадетских элементов – то же самое, что социальную революцию в Европе выкраивать по мерке какого-нибудь Наумана или Клемансо.

И в какое комичное противоречие загнали сами себя наши оппортунисты! Они хотят союза с средней буржуазией и офицерством, одним словом, с элементами кадетской партии. Но тогда надо выкинуть вовсе прочь лозунг учредительного собрания, ибо его выкидывают прочь кадеты! Выставлять неприемлемый для средней буржуазии и офицерства лозунг учредительного собрания и в то же время пытаться привлечь их посредством навязывания революционнейшей роли (низвергнуть правительство и сделаться временным революционным правительством!) умеренной и лояльной Думе – вот до какого абсурда дошел наш ЦК.