Евгений Решин - Генерал Карбышев

Осень 1936 года. В просторной аудитории, специально приспособленной для защиты дипломных проектов, чуткая тишина, хотя скамьи все заполнены слушателями, приглашенными оппонентами. За двумя продолговатыми столами, застеленными зеленым сукном, сидят 18 членов комиссии — Соков, Стрелецкий, Кузьмицкий, Давыдов, начальник аэродромного факультета Зимин и другие профессора и педагоги академии. Среди них, на председательском месте, Дмитрий Михайлович Карбышев.

Абитуриент — капитан Афанасий Васильевич Мизиренков — только что закончил свой доклад по представленному им проекту на тему: «Строительство аэродрома для авиационной бригады». По лицам тех, кто «вершит суд» — оценивает его знания, накопленные за годы учебы на аэродромном факультете, понял, что доклад удачен, и с облегчением опустил к полу указку. В течение получаса она уверенно скользила по развешанным на двух досках чертежам.

Капитан не ограничился объяснениями тонкостей инженерной части проекта. Он указал даже, сколько понадобится рабочих рук и материалов в процессе строительства, сроки и последовательность развертываемых работ.

Кажется, все исчерпывающе ясно. И не менее ясно, что вопросы ему будут заданы, наверное, как он ожидал, о каких-либо уязвимых деталях в проекте. Но, нет. Председатель, известный фортификатор, спросил самое что ни на есть элементарное: как подсчитать проектное количество земли, которое придется при строительстве аэродрома вынуть и переместить?

— Да ведь это должен знать каждый с первого курса! — не сдержавшись, воскликнул капитан.

— В том и суть, что вы это должны знать с первого курса, — мягко возразил Карбышев. — И не забывать на последнем, и после него в воинской части…

Простой вопрос председателя заставил Мизиренкова основательно «пошевелить мозгами», припомнить разные способы подсчета объема земляных работ.

Прежде всего пришел на ум способ подсчета с помощью прибора — планиметра — по синим и красным отметкам на чертежах. Одолел!

— А более просто? — настаивал председатель.

Капитан спохватывается. Можно и по квадратам, но это дольше. Метод надежен, но потребуется больше времени…

— А мы никуда не спешим.

Завершен и этот подсчет.

— А сколько понадобится машин: механических лопат, грейдеров, бульдозеров… Какое их сочетание всего экономичней?

И вслед за ответом абитуриента новый к нему вопрос:

— Ну а если нет механизмов?

— Тут мне поможет ваш опыт, — ответил Афанасий Васильевич.

— Какой же? — полюбопытствовал председатель.

— Брест-Литовский, на сооружении форта…

Капитан рассказал, как его, пятнадцатилетнего юношу, деревенского парня из-под Калуги, мобилизовали в царскую армию на возведение оборонительных рубежей. Определили в гидротехнический отряд военно-полевого строительства в полку. А полк прокладывал в Полесских болотах узкоколейку протяженностью в сорок километров по направлению к фронту.

Здесь Мизиренков и встретился с грабарями артели Маржутова. Артель возила в свое время и землю, и камень на форт, откуда отбыл Карбышев на фронт.

Маржутов научился у Дмитрия Михайловича быстро и точно подсчитывать объемы земляных работ, сколько для них потребуется грабарок, подсчитывать в уме, даже не прибегая к карандашу. И тому же научил Мизиренкова.

— Кроме грабарок, — заметил Карбышев, — у нас тогда все-таки в наличии имелось значительное количество механизмов. — И с одобрением: — Хорошо, капитан, что взяли «на вооружение» опыт прошлого. Пользуясь им при необходимости, неустанно внедряйте новую технику.

Дальнейшие вопросы председателя — о маскировке летного поля, размещении убежищ, о защите аэродрома при внезапном налете на него вражеской авиации — убедили абитуриента в том, что Дмитрий Михайлович не просто знаком, а глубоко изучает и знает сравнительно новую тогда область — инженерно-аэродромное дело.

Мысли и думы Карбышева не были «приземлены» к какому-либо одному роду войск. Ему вообще была присуща окрыленность.

Дмитрий Михайлович не только участвовал в приеме дипломных проектов, но и помогал их готовить.

«В начале 1936 года я приступил к дипломному проекту на тему „Инженерное обеспечение обороны дивизии“, — пишет А. Д. Цирлин в своих мемуарах. — Моим руководителем был общевойсковой командир — преподаватель тактики Павел Степанович Смирнов, впоследствии автор изданного в начале 1941 года капитального труда „Прорыв укрепленной полосы“. До преподавания в академии он был начальником штаба корпуса, обладал опытом первой мировой и гражданской войн, но не считал себя достаточно авторитетным в методике инженерных расчетов, связанных с механизацией.

Настаивая на том, чтобы в дипломе были применены укрупненные тактико-инженерные расчеты с учетом перспектив развития средств инженерного вооружения, Павел Семенович рекомендовал мне обратиться за помощью к Дмитрию Михайловичу Карбышеву.

И вот в один из январских дней, захватив с собой свои выкладки и расчеты и заранее созвонившись с Дмитрием Михайловичем, я поехал к нему в Академию имени М. В. Фрунзе.

Карбышев внимательно выслушал мои соображения о методике расчета, которым я был намерен пользоваться. Согласился и с моим желанием показать все новое, что дает современная техника для механизации инженерных работ. И предостерег от увлечения чрезмерным для дивизии количеством машин, механизмов.

— Сейчас реально наша промышленность, — убеждал меня Дмитрий Михайлович, — еще не может дать армии столько экскаваторов, окопокопателей, компрессорных установок и других машин, сколько требуется по вашим наметкам.

Он судил обо всем в государственном масштабе и предостерегал тех, кого учил, кому давал свои наставления и советы, от любого проявления волюнтаризма — от решений, которые входят в противоречие с реальной действительностью.

Встреча с Д. М. Карбышевым сыграла немаловажную роль не только в разработке дипломной темы, но и во всей моей армейской жизни. На протяжении всей Великой Отечественной войны я был начальником инженерных войск на разных фронтах.

Приходилось в ходе боев решать труднейшие задачи. Часто в их решении принимали участие такие полководцы, как Р. Я. Малиновский, И. С. Конев, М. В. Захаров, М. М. Попов. И всякий раз, когда в беседе с ними речь заходила о Д. М. Карбышеве, который учил их военно-инженерному делу, они с благодарностью отзывались об этих всегда полезных в бою уроках.

Откровенно признаюсь и в том, что иногда, особенно при моих первых докладах по инженерному обеспечению тех или иных боевых операций, мне указывали вышестоящие начальники, — а Карбышев учил проще и быстрее решать то же самое.

Мудрая карбышевская простота остается навсегда в арсенале Советских Вооруженных Сил».