Маргарита Смородинская - Маяковский и Брик. История великой любви в письмах

В. Маяковский – Л. Брик

<26 августа 1927 г. Ялта>

Сообщите Госиздату название Октябрьской поэмы Хорошо *. Подзаголовок Октябрьская поэма. Частей не делать. Дать отдельным стихам порядковую арабскую нумерацию. Переставь последним предпоследнее стихотворение *. Третьего еду лекции Кисловодск. Около пятнадцатого радостный буду Москве. Целую мою единственную кисячью осячью семью.

Весь ваш Счен.

В. Маяковский – Л. Брик

<3 октября 1928 г. Ленинград – Москва>

Послал пятьдесят. Приеду пятого. Целую.

Твой Счен

В. Маяковский – Л. Брик, О. Брику

<10 октября 1928 г. Берлин – Москва>

Телеграфьте. Целую.

Счен берлинский

Л. Брик, О. Брик – В. Маяковскому

<11 октября 1928 г. Москва – Берлин>

Целуем.

Твои Кисы

В. Маяковский – Л. Брик

<11–14 октября 1928 г. Берлин – Москва>

Дорогой Кис

Пожалуйста возлелей милого товарища Хайкиса – это мой самый большой мексиканский друг. Он тебе принесет «др» и прочее – все твои берлинские поручения выполняю на 100%

Магалифы (я у них как раз обедаю) тебя приветствуют

Целую тебя весь твой

Целуй Осика.

Л. Брик – В. Маяковскому

<14 октября 1928 г. Москва – Париж>

Любимый мой Щенит-Волосит!

Я почти по тебе не скучаю – монтирую на фабрике от 4-11 вечера. Надеемся, что берлинская телеграмма в которой первое слово telegrafte – была от тебя: все остальные слова до того перевраны, что мы ни … не поняли! «telegrafte zelniu schen cerlius kue»???

Про машину не забудь 1) предохранители спереди и сзади, 2) добавочный прожектор сбоку 3) электрическую прочищалку для переднего стекла, 4) фонарик сзади с надписью «stop», 5) обязательно стрелки электрические показывающие куда поворачивает машина, 6) теплую попонку чтобы не замерзала вода, 7) не забудь про чемодан и два добавочные колеса сзади. Про часы с недельным заводом.

Цвет и форму (закрытую… открытую) на твой и Эличкин вкус. Только чтобы не была похожа на такси. Лучше всего Buick или Renault. Только не Amilcar! Завтра утром начинаю учиться управлять.

В Политехническом будет доклад Оси «На чорта ли нам стихи». После чего поэты Асеев и Кирсанов прочтут свои стихи!

Малочка уехал сегодня в Берлин. Хотел послать тебе телеграмму. Интересно – застал ли?

Ужасный холод.

Окна замазаны. Мы здоровы. Булька ужасно миленькая телятина. Я разоряюсь на такси оттого что дождь и грязь.

Напиши длинное письмо. Поезжай куда нибудь отдохнуть!

Целую все лапы, макушку (наодеколоненную), один глазик и все щеки.

Поцелуй Эличку, скажи чтобы послала тебя отдохнуть и чтобы написала.

Твоя <���кошечка>

Э. Триоле, В. Маяковский – Л. Брик, О. Брику

<16 октября 1928 г. Париж – Москва>

Целуем.

Эльза Счен

Л. Брик, О. Брик – Э. Триоле, В. Маяковскому

<17 октября 1928 г. Москва – Париж>

Целуем.

Киса Ося

В. Маяковский – Л. Брик

<20 октября 1928 г. Париж – Москва>

Дорогой милый изумительный и родной Кис.

К сожалению я в Париже который мне надоел до бесчувствия тошноты и отвращения.

Сегодня еду на пару дней в Ниццу (навернулись знакомицы) и выберу где отдыхать. Или обоснуюсь на 4 недели в Ницце или вернусь в Германию.

Без отдыха работать не могу совершенно!

Разумеется, ни дня больше двух месяцев я в этих дохлых для меня местах не останусь.

Дела пока не ладятся.

Пискатор пока что прогорел. Парижских ауспиций не видать (мелкие лекциишки), вся надежда на «Малик» – хочет подписать со мной договор – в зависимости от качества пьесы (усиленно дописываю). Ввиду сего на машины пока только облизываюсь – смотрел специально автосалон.

Рутмана я никак не мог найти, говорят, он в отъезде. Икры дал Герцфельду за то, чтоб он доставил Рутману папиросики.

Вероника Полонская. Последняя любовь Маяковского

Шалито хронику обещал послать хотя и разводил недоуменно ручками предлагая вместо кусков какой-то целый культурфильм.

Из искусств могу смотреть только кины куда и хожу ежедневно.

Художники и поэты отвратительнее скользких устриц. Протухших. Занятие это совсем выродилось. Раньше фабриканты делали авто чтоб покупать картины теперь художники пишут картины только чтоб купить авто. Авто для них что угодно только не способ передвижения. Но способ передвижения это все-таки незаменимый.

Был ли у тебя т. Хайкис? Он размилейший.

Люблю и целую тебя, родненькая. Обнимаю Оську и лобызаю Бульку.

Твой Счен.

В телеграмме было Счен берлинский. Спасибо за письмо.

Пиши детик!

20/X-28 г.

В. Маяковский – Л. Брик

<25 октября 1928 г. Париж – Москва>

Пиши телеграфируй. Очень скучаю целую люблю.

Твой Счен

Л. Брик – В. Маяковскому

<28 октября 1928 г. Москва – Париж>

Щеник! У-УУ-УУУ-УУУУ!..!..!.. Волосит! Уууууууу-у-у!!! Неужели не будет автомобильчика! А я так замечательно научилась ездить!!!

Пожалуйста! Пусть пьеса!

Пожалуйста, привези автомобильчик!!!!!!!!!!!!!!!!!)!!!!!!!!!!!!!!!!!

< кошечка>

<���кошечка>

Хайкис у нас был. Он ужасно миленький – похож на китайскую собачку.

Хожу во всем новом.

Корректирую твой «том».

В Молодой гвардии последний раз заплатили вместо 350-ти 169 – оказалось меньше строчек чем ты думал.

Приехали заграничные куски для Стеклянного глаза. На днях кончу картину.

Прежде чем покупать машину, посоветуйся со мной телеграфно, если это будет не Renault и не Buick.

У-уууу-у-у-у………!

Где ты живешь? Почему мало телеграфируешь? Пишешь: еду в Ниццу, а телеграмм из Ниццы нет.

Мы здоровы. Оська возится с Катаняном и проявляет. Я монтирую и учусь управлять. Булька хрюкает. Поселился у нас очень миленький котеночек (серенький), только совсем больной и потому везде гадит. А выбросить жалко – может выздоровеет. Он лежал очень грустный а сегодня вдруг стал играть с мухой! Булька его любит, но пристает к нему. Мы все тебя целуем и ужасно любим. А я больше всех.

Твоя Лиля <���кошечка>

Л. Брик – В. Маяковскому

<28 октября 1928 г. Москва – Париж>

Телеграфируй автомобильные дела. Целую.

Твоя Киса

В. Маяковский – Л. Брик

<29 октября 1928 г. Париж – Москва>

Веду сценарные переговоры Рене Клер. Если доведу, надеюсь, машина будет. Целую.

Твой Счен.

В. В. Маяковскому в Париж

<2 ноября 1928 г. Москва – Париж>

Щенит! Вчера Ося, Коля и Сема выступали. Народу было много. Колька был ужасен! Невозможно было понять, чего он добивается! А когда начал читать стихи публика уходила пачками! Семка читал замечательно. А Оськин доклад был гениальный! Ему хлопали до бесчувствия; прерывали аплодисментами (весь зал)! Он разговаривал ровно час, и я никогда не видела, чтоб кого-нибудь слушали с таким вниманием. Я была ужасно довольная!