Валентин Фалин - Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания

Я почти добрался до сердцевины обещанного вам эпизода. Еще минуту-другую терпения.

Из дома Шмидта связываюсь с бюро Геншера: мне бы нужно встретиться с министром иностранных дел по безотлагательному делу, прошу назначить время и место. Пару минут спустя получаю ответ – сегодня, в 20.00 у Геншера дома, что под Бонном. Чтобы поспеть на нужный самолет, надо немедля прощаться с канцлером.

– Нет, мы не завершили с вами разговора. В Бонн полетите, если не возражаете, на самолете, обслуживающем правительство, а дополнительный час, который в нашем распоряжении, используем для уточнений, где мы находимся и что можно ждать от визита вашего руководителя.

Отложив в сторону злосчастное заявление, мы заканчивали встречу гораздо содержательнее, чем ее открывали. Лишний раз я убеждался, что с Г. Шмидтом нужно было выводить наши отношения на более глубокую воду, и немалую пользу могло бы принести органическое неприятие им тягомотины. Если бы это зависело только от него, Шмидт двигал бы вперед отношения с СССР не словами, а делами.

Но Громыко смотрел на Шмидта с резервом. Канцлер, по-видимому, не придал значения одному случаю и, возможно, даже забыл его. А мой министр помнил и лелеял.

Участники заседания СБСЕ в Хельсинки на уровне глав государств и правительств (июль 1975 г.) встречаются между собой. Шмидт и Геншер беседуют с Брежневым и Громыко. Федеральный канцлер с иронией замечает, что советско-германские отношения развивались бы плодотворнее, если бы «А. А. Громыко и А. П. Бондаренко держали себя погибче».

Брежнев устал и ждет, когда кончится официалыцина и можно будет соснуть. Ему не до шуток. «А. А. Громыко пользуется полным доверием советского руководства и выражает его позицию» – так отозвался генеральный секретарь на реплику Шмидта. Сказал как отрезал. Стороны застегнули на мундирах все пуговицы и принялись начищать их до блеска.

До ухода с поста главы правительства ФРГ Шмидт не был прощен. Громыко вел его по списку своих оскорбителей и предвзято воспринимал все, что исходило от канцлера. По моим наблюдениям, он не был опечален развалом социал-либеральной коалиции. Как-никак с ней кончалась эра Г. Шмидта.

Объяснение с Геншером было для меня не простым, но, смею думать, оно позволило что-то снять из наносного и второстепенного. Канцлер, судя по всему, подробно рассказал ему о нашей гамбургской беседе, о том, насколько я сам ошарашен историей с заявлением и в какое незавидное положение поставлен указаниями Громыко. Мы условились с Геншером сделать все от нас зависящее для достойного выхода.

На переговоры со мной министр уполномочил статс-секретаря ван Белля, которому помогал министериаль-директор Г. фон Браунмюль. Составление нового проекта заняло около суток. Советник посольства В. Н. Попов и я были едины в оценке, что наши западногерманские коллеги держались подчеркнуто кооперативно. Две формулировки мы оставили не до конца прочерченными, да и то, если по правде, чтобы дать Громыко возможность заявить – последний мазок в картине принадлежал ему.

Ван Белль вносит предложение сделать в проекте запись по вооружениям «серой» зоны. Даю на это согласие, но, зная некоторые особенности подходов Громыко, оговариваю, что запрошу подтверждение из Москвы. Подтверждение поступило. Взяв, однако, в руки текст подписанного заявления, вы убедитесь – отсутствует в нем упоминание о «серой» зоне. Что же стряслось? Сторона ФРГ изъяла его.

Как тогда было принято, проекты советско-западногерманских политических документов пропускались через консультационный фильтр трех западных держав. США, как мы узнали, «порекомендовали» опустить указанную запись. Их поддержали представители Англии и Франции. Переговоров с Советским Союзом по оружию средней дальности чурались. Они были противопоказаны планам размещения в Западной Европе систем средней дальности, восполнявших «пробелы» в глобальной стратегической сети Соединенных Штатов.

Мне не удалось докопаться, кому я был обязан принятием в Москве проекта записи о «серой» зоне. От Громыко слышал, что «политбюро одобрило проект без единого замечания». Возможно, гладко прошло и потому, что предварительно проговорил все необходимое с помощниками Брежнева, благо за несколько дней до начала государственного визита в посольстве установили специальную телефонную связь с Москвой. Не исключено.

Эпизод с «серой» зоной стал для меня поводом, чтобы вернуться к проблеме РСД в разговорах с Брежневым и Громыко уже в ФРГ. Министр любил, поскольку в его власти, сохранять различные варианты. Соответственно я упирал больше на сужение поля для маневрирования, чем на доводы по сути, которые Громыко уже слышал от меня и отклонил. Результат не изменился. Вычленение из уравнения автономного интереса ФРГ его не вдохновляло.

В два захода я тщился расшевелить Брежнева. Задел его слабую струну – приверженность разрядке. Перед встречей в доме Г. Шмидта применил допинг.

– Ситуация напоминает канун Владивостока. Тогда вы переломили инерцию и отстояли единственно правильное в тех конкретных условиях решение. Ныне мы поставлены перед необходимостью упредить развитие с необозримыми последствиями. Если вы дадите канцлеру удовлетворяющий его ответ по количеству наших СС-20, уверен, худшее останется позади.

– Валентин, ну что ты на меня наседаешь. Убеди Громыко.

Сказано это безнадежным тоном. Разве не видишь, что «для них» я больше не авторитет? Зевсом он никогда не был, а теперь чем-то походил на шекспировского Лира.

Г. Шмидт долго не захлопывал дверь, не запирал ее на ключ. Еще один шанс он предоставил советской стороне летом 1979 г., когда по дороге на Дальний Восток (или обратно) специально делал остановку в Москве. На аэродроме в Шереметьево канцлера приветствовали А. Н. Косыгин и А. А. Громыко. Главный предмет беседы – «довооружение» Запада перед лицом «сверхвооружений» Востока. Шмидт добивался – или Советский Союз раскроет, куда он клонит чашу весов, или ФРГ поддержит «профилактические защитные» контрмеры НАТО. Наши представители сыграли в молчанку.

В 1981 г., не имея никаких полномочий, я поставил перед Шмидтом вопрос так: что ждет он от СССР, какие минимальные акции на нашей стороне должны быть предприняты, чтобы отпала вторая часть уже состоявшегося двойного решения НАТО? Федеральный канцлер к ответу не был готов.

– Для этого надо проконсультироваться с США и другими союзниками.

Бывает же такое везение! Именно в сей момент Шмидта приглашает к телефону генерал Роджерс, главнокомандующий войсками НАТО в Европе. Канцлер оставляет меня одного в своем кабинете. Возвращается с озабоченным лицом. На мой вопрошающий взгляд не реагирует.