Лариса Толкач - Я спорю с будущим

Илья может укусить меня, но никогда не направит агрессию против других людей. Но и в этом отношении у нас наметился прогресс. Стоит только сделать ему замечание, что он начинает сжимать мои руки, как он тотчас же прекращает это делать. До него дошло, что нужно учиться управлять своими эмоциями.

Целый месяц в классе у стены стояли разобранные столы и стулья. И целый месяц Илья мог посреди урока встать и начать их выравнивать, потому что железные детали были разного размера. Я знаю, что говорить «нельзя» в этом случае абсолютно бесполезно, он все равно будет делать своё, потому что это выше его сил. Меня поймёт мама любого аутиста. Проще было убрать эти запчасти. Но никто же этого не сделал! Потому что это вполне обычно для любого ребёнка. Подумаешь! Мебель переставили или ремонт сделали. А нас это изменение выбивает из колеи. Из равновесия выводит и долгое ожидание, лёгкие задания, повторение на уроках. Начинается скулёж: «Не хочу одно и то же, я это знаю и т. п.».

В этот день мы еле-еле отсидели один урок и ушли домой. Илья был спокоен и сказал, что всё будет хорошо. А я проревела до вечера, обзвонила девчонок и всем пожаловалась. Ольга пообещала прийти в школу и пообщаться с детьми. Вечером ребёнок показал: «Со мной не хотят дети учиться. Они меня понять не могут. Это я сам понял. Голос сам смог понять, не шум. Я уже могу голос очень хорошо понимать».

Сегодня перебирала старые бумаги и наткнулась на свои записи смешных Димкиных высказываний. Стою и читаю про себя. Илья подбегает с хохотом: «Я уже понял юмор». И процитировал одну из фраз. Я поймала себя на мысли, что принимаю всё, как совершенно обычное явление. Подумаешь, ребёнок-телепат! Ну и что? Кстати, про назревание конфликта в школе он начал мне докладывать месяца два назад. Но я отмахивалась, так как внешне всё выглядело пристойно. А Илюшка мне постоянно толковал, что говорят дети одно, а думают другое.

Собираемся в гости. Я помогаю Илье одеваться и мысленно разговариваю с ним. Потом так же мысленно спрашиваю: «Всё понял?». Он кивает головой и говорит: «По…»

Объяснял мне сегодня вечером: «Я понимаю хорошо только в голове или когда написано. Голосом хуже понимаю. Если буду печатать на компьютере, смогу в институте учиться. Уже научился сдерживаться, не жму маме руку, когда злюсь».

На уроке математики Илюшка стал зажимать уши. Потом неожиданно показал по таблице: «Служить бы рад, прислуживаться тошно. Они проходят «Горе от ума», слышу. Уже всё понял. Молчалин, он прислуживался».

В каком кабинете проходил урок, когда это было? Для меня это загадка. Когда я стала допытываться, Илья ответил: «Сам не знаю, где услышал, но где-то в школе урок шёл». Позже выяснила, что кабинет литературы выше этажом. А стены в школе не панельные, а кирпичные, сталинской постройки. Услышать ушами нельзя.

На дом задали написать сказку и историю из жизни.

Сказка «Совесть»

У одного мальчика не было совести. Она не даёт поступить плохо, удерживает от дурных поступков.

Точнее, совесть просто ушла от мальчика, потому что он её не мог слышать. Она постоянно говорила, что делать можно, а что нельзя. А мальчик всё делал по-своему. И так он жил без совести и вдруг понял, что ему очень одиноко. Стал он думать: «Почему же так случилось, что я оказался без друзей?».

И вдруг он услышал слабый голос: «Здравствуй, это я, твоя совесть. Ты плохо понимал других людей, вот и они тебя не поняли. Я вернусь, если ты будешь меня слушать».

И они зажили счастливо. У мальчика снова появились друзья. Они стали ходить друг к другу в гости и вместе гулять .

Вторую историю мы писали долго и мучительно. Нужно было описать, как жизнь наказывает за плохие поступки. Илья опять начал рассказывать о себе. Вот дословно всё, что он мне надиктовал.

«У одного мальчика был страх. Он с рождения смотрел мысли других людей и не понимал, зачем они разговаривают, если всё в мыслях видно. Он когда понял и пожелал говорить, у него не получалось. Понял, что голосом проще слышать, когда слова знаешь. Постоянно страдал он. Узнал, что люди устроены не так, как он. Понял, мысли уже слышно, толкование у них разное. Посмотрел, у людей в голове одно, а во рту другое. Наверно, смысла нет с ними общаться, раз в уме не слышат они. Сомневаются во мне и вечно разговоры об одном, умный я или нет. Смотрят на меня, как на дурость, я переживаю. Сами они дураки или нет? Спросить надо, сами они дураки или нет? Дурость я делаю, значит, я сам дурак. Уму нет у меня, раз я стучу ногами и царапаюсь.

Понял, снаружи дети овечки, а внутри волки. Девчонки меня не любят, хотят, чтобы я ушёл. Выживают меня. Наружи улыбочка, внутри зависть. Когда я могу решать, а они нет. Смотрят зло, говорят, что мама рукой водит. Понял уже, эти дети муру городят, вечно смех без причины. Я сам часто не знаю, начинаю в голове смотреть у мамы. Видимо, немало я сам знаю, сам часто понимаю быстрее всех. Неохота врать, смотрю у всех в головах, поэтому быстро понимаю. Сомневаюсь я часто, где правильно, где нет, и поэтому я часто смеюсь много, когда в голове ерунда у них ».

В школу не ходим второй день. Меня просто ноги туда не несут. Третьего числа на уроке присутствовала мама одного из детей. Не знаю, какой вывод она для себя сделала, но Илья расплакался. Конечно, он всё принял на свой счёт, что его хотят убрать из класса. Вдобавок, писали изложение. А ребёнок не понял задания. Ведь мы их за всю жизнь ни одного не написали. Показывает: «Не знаю, где смотреть. Все по-разному думают». Мы вышли в коридор и дописали всё там. Я ему объяснила, чем отличается диктант от изложения. Не обязательно в точности запоминать слова, нужно писать так, как запомнил.

Были в театре, смотрели «Золушку». Илюшка давал комментарии по ходу пьесы, всё понял. После спектакля опять что-то про себя услышал и стал переживать.

Сегодня был день без происшествий. В школе прошло всего два урока, потом мы смотрели концерт, выступали дети из начальных классов. После этого все пошли пить чай. Илья вёл себя очень хорошо. Он успокоился и показал: «Они больше не считают меня дураком».

После школы пошли с ним в соседний магазин смотреть джинсы. А так как мы люди заметные, то продавцы нас запомнили. Илья стал кукситься и заявил, что его считают больным. Пришлось уйти, чтобы избежать скандала. На улице я объяснила, что если люди подумали, что ты больной, это вовсе не означает, что у тебя нет ума. Ребёнок повеселел.

У Ильи день рождения. Нам уже 12 лет. Подруга сказала, что это завершение первого жизненного цикла, очень важный момент в судьбе. И пора подводить итоги. Я торчу на кухне и готовлюсь к приходу гостей. В голову лезут всякие мысли об Илье. Думаю, жалею ли я о том, что у меня родился такой необычный ребёнок? Решила, что нет, так как мы любим Илью такого, какой он есть. Но, конечно, ему самому было бы намного легче, если бы он был таким, как все. Илюшка подбегает ко мне, прижимается и показывает: «Мама меня любит, но жалеет, что я страдаю». Вот беда, иметь ребёнка-телепата. Я постоянно забываю, что нахожусь под колпаком.