Андрей Черныш - На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914–1918

В этот день впервые мы увидели свой корпусный авиационный отряд, под командой штабс-капитана Ткачева [37]. Он прибыл лётом и спустился аппарат за аппаратом у д. Джарки. Спуск ознаменовался одним грустными инцидентом. Смотреть, как спускаются и садятся чудовищные птицы, сбежались все, что были поблизости – и масса солдат, и жители деревни; при этом один из аппаратов при спуске задел какую-то бабу и смертельно ее ушиб. Некоторые истолковали этот несчастный случай за дурной знак. И, как увидим дальше, это оправдалось.

Распоряжением штаба армии для ускорения нашей переправы к нам в Джарки для наводки моста высылалась часть понтонного батальона. Жаль было, что об этом там не сообразили ранее. Зря поэтому потеряли мы два дня в Джарках.

Подошла в Джарки и бригада 61-й пехотной дивизии с двумя батареями и начальник этой дивизии, генерал-майор Симанский [38]со штабом.

К вечеру 13 августа понтонный мост был готов, постоянный саперный заканчивался. Наутро 14-го мы собирались продолжать марш по старой директиве. Но последовало изменение. 5-му и 17-му корпусам приказано было повернуть значительно направо и быстро наступать в общем направлении на Томашов [39]. Это решение было принято командующим армией, генералом Плеве [40]под влиянием слагавшейся на правом фланге 5-й и 4-й армий обстановки.

Там противник крупными, превосходными силами уже вел наступление на Люблин – Холм и в разрез между этими пунктами. Правофланговый корпус нашей армии, 25-й и следующий, 19-й – уже ввязались в тяжелые бои с наступавшим из района Томашова противником. 5-й и 1-й – до сих пор не только никого перед собой не встретили, но и не имели еще о противнике почти никаких сведений. Наши южные 3-я и 8-я армии вторглись уже глубоко в Галицию, направляясь на Львов и тесня перед собой противника. Невольно создалось впечатление, что главная масса Австро-венгерской армии направлялась для удара на Люблин – Холм.

Отсутствие противника перед 5-м и 17-м корпусами как бы указывало, что правый фланг направленных сюда сил обрисовывался где-то в районе Томашова.

Как потом выяснилось – это и было почти что так. Отсюда и явилось у командующего нашей армией решение широким маневром в ½ оборота направо от прежнего направления вывести два левых своих корпуса (5-й и 17-й) к Томашову примерно и ударить во фланг тем силам противника, которые давили на два правых корпуса (25-й и 19-й), надеясь при удаче совершенно опрокинуть замыслы противника на своем фронте и оказать влияние на положение на фронте нашей 4-й армии [41].

Это решение и распоряжение для его исполнения показалось нам очень интересным и, приступая к его исполнению, помню, мы, генеральный штаб, горели особым желанием поскорее достигнуть возможных крупных результатов. Лишь немного озадачивала нас загадочная тишина, молчание огромного лесисто-болотистого пространства в треугольнике Рава Русска – Белз – Жолкиев. В начале августа, как выше упоминалось, наша конница там побывала и ничего значительного не обнаружила. Но прошло уже несколько дней с тех пор. Обстановка тут могла измениться. А к тому же при исполнении предписанного маневра приходилось к этому загадочному пространству повернуться флангом. Вот почему сделано было все возможное, чтобы обезопасить себя с этой стороны от всяких неожиданностей. 7-я кавалерийская дивизия генерала Тюлина, следовавшая левее 35-й дивизии, по нашей просьбе была подчинена командиру корпуса.

14 августа, когда рассвело, все, что стояло у д. Джарки, двинулось одной колонной за авангардом 3-й пехотной дивизии. Буг перешли по отличному понтонному мосту.

Левая колонна – 35-я дивизия – перешла реку у Сокаля по шоссейному мосту. Ее движение слева прикрывала двигавшаяся левее и несколько уступом впереди 7-я кавалерийская дивизия [42]. Для ее поддержки близко к ней следовал боковой авангард 35-й дивизии – 139-й Моршанский полк полковника Гутора (не генерального штаба).

Дивизии следовали: 3-я – по дороге на с. Войславице, Хоробрув, м. Ворелж, Городище, Гульче, Лиски, Новоселки; 35-я – на с. Шмиткув, Бузина, Длужиев, Васимов.

Штаб корпуса следовал с 3-й дивизией. Стояла чудная летняя погода. Дороги в Галиции оказались лучше наших. Страна была богата хлебом. На многочисленных по пути нашего следования хуторах и имениях помещичьих было много зернового фуража, который был еще или на полях, или в скирдах уже. Тут мы брали уже не стесняясь, как то было на Волыни. Особенно довольны были артиллеристы, что не нужно рыскать в поисках фуража. Все было всегда под руками.

Марш в этот день был утомителен. Каждая колонна прошла не менее 30 верст. Шли с раннего утра до темноты и в темноте еще подтягивались хвосты.

Помню, когда мы обгоняли части 3-й дивизии на привалах, те говорили, что очень утомились. Галицийские селения по пути были пустынны. Большинство жителей их покинуло. Некоторые селения, где было много еврейского населения, были полусожжены. В этот период войны, когда наши войска вторгались в пределы неприятельской территории, часто наше приближение к какому-либо селению отмечалось очень часто вспыхивавшими почти мгновенно в них пожарами. Сначала мы удивлялись, что в пустом почти селении вдруг ни с того ни с сего, что называется, пылали хаты, чаще же хозяйственные постройки. Но скоро все выяснилось. Оказывается, это были условные сигналы противнику о нашем приближении. Видимые очень далеко, они верно указывали ему о наших передвижениях. Нечего и говорить, что шпионами-сигнальщиками были почти исключительно жиды. Отсюда возникла особенная к ним ненависть у наших войск, а казаки были к ним беспощадны. В 1-й Донской казачьей дивизии разъезды, побывавшие и в этом районе, почти поголовно выжигали в селениях еврейские кварталы. Это было ответом на их «пожарные сигналы» с одной стороны, как месть за шпионскую их работу, а с другой – введение противника в заблуждение об истинном направлении нашего движения.

О противнике и в этот день не было сведений на фронте корпуса. Хотя 35-я дивизия по подходе к месту ночлега – с. Васимов – Пшеводов – слышала артиллерийскую канонаду где-то в северо-западном направлении. То же знала и 3-я дивизия, заночевавшая в районе Новоселки – Телятин – Радков.

В темноте уже штаб корпуса прибыл в Новоселки, место намеченного ночлега. Главная улица забита была остановившимися войсками 3-й пехотной дивизии, которые от переутомления как стали на пыльной дороге, так и полегли почти все поголовно и спали, кто где прилег. Тут же от раненых тобольцев [43](10-я дивизия 5-го корпуса) мы узнали, что их полк, будучи в авангарде, вел у Лащова сильный бой с большими силами австрийцев.