Андрей Григорьев - 300 подвигов Великой войны 1941–1945

300 подвигов Великой войны

Подвиг солдат, офицеров,
Подвиги женщин, детей,
Быть Патриотом и смело,
Мир защитить для людей.
Всё могут эти герои,
Память о них Велика,
Жизнь наша многого стоит,
Славься Держава моя.

Третьего июля, сорок первого
Две недели Минск был у врага,
«Т – двадцать восьмой» вкатил туда,
И держался к центру курса верного.

Велосипедист немецкий вдруг
Перед танком потихоньку катится,
Думал, что трофеи – каракатица,
Оказалось: танк ему не друг.

Переехал быстро велогонщика,
И к ликероводочному в путь,
Немцы там замешкались чуть-чуть,
Танк в отгрузке выступил помощником.

Разгрузил машину, броневик,
И фашистов от желаний пагубных,
Мало среди них осталось раненых,
Раздавил «Т-28» их.

Мост проехал, мотоциклы встретились,
Важно ехал немцев целый полк,
Раздавил попутно тех, что смог,
Пули в остальных фашистов вперились.

У театра немцы ждут спектакль,
Танк врагам нарушил ожидания,
Вместо пьесы крики и стенания,
Раскидал по площади их танк.

Дальше мчал трёх-башенный герой,
Вдруг на Пролетарской видят полчища,
Бензовозы, пушки – вот сокровища,
Отправлялось всё к передовой.

Все стволы на танке заработали,
Взрывы, скрежет, крики и пожар,
Целый склад под наш каток попал,
Думают – бомбят их самолётами.

А поняв, что танк блуждает там,
Пушку бронебойную настроили,
Их танкисты быстро успокоили,
Три снаряда и горит металл.

Кончились снаряды на трёх-башенном,
Съехали к окраине бойцы,
Где росли в усадьбах огурцы,
Только там фашисты стали слаженны.

Из противотанковой по ним
Выстрел охватил машину пламенем,
Командир смертельно был им раненый,
Николай Педан был там пленим.

А Наумов Фёдор – заряжающий,
Местные укрыли и спасли,
До победы он шёл впереди,
Был такой народ неунывающий.

Танк всю оккупацию стоял,
И напоминал фашистам мужество,
Боевое Русское содружество,
Как народ отважно воевал.

Бабушкой ушла на фронт
Петрова Нина Павловна
И всю войну смотря вперёд,
Была в окопе главная.

Ведущий снайпер – старшина,
А до войны учителем
По НВП была она
И техники – любителем.

Пятьсот двенадцать снайперов
За все года сражения,
Подняла в строй без лишних слов,
Ведя им обучение.

Став «Мамой Ниной» для бойцов
Учитель Нина Павловна,
Была наставник для юнцов,
Как мама, стала – главная.

Фашист боялся как огня
Винтовку Мамы Нинину,
Курок спускавшую, любя,
И точку ставит жирную.

А в сорок пятом, в первомай,
Погибла при аварии,
Ты Маму Нину вспоминай,
Они нас жить оставили.

Родилась Людмила и росла,
В деревушке маленькой под Киевом.
Средь ребят была всё время лидером,
Целеустремлённая она.

Только началась тогда война,
Сразу записалась с добровольцами,
И пошла со всеми комсомольцами,
Бить неугомонного врага.

Медсестрой её хотели взять,
А она сказала: «Буду снайпером»,
И пример солдатам предоставила
– Двух врагов оставила лежать.

Под Одессой стала воевать,
И на обороне Севастополя,
Меткость, незаметность «Мира голубя»,
Немцев стала молча истреблять.

Немцы забоялись как огня,
Снайперской винтовки меткой девушки,
Даже предложить хотели денежки,
Чтоб Людмила к фрицам перешла.

Меньше года – триста девять душ,
Немцев в преисподнюю отправила,
Но шрапнель ей поменяла правила,
Стала обучать других Катюш.

В США отправили её,
Вместе с делегацией Советскою,
Девушку увидели там дерзкую
И красноречивую ещё.

Спрашивали там про макияж,
Перед боем, что наносит девушка,
А она их выслушает бережно,
«Ничего» и дальше в свой вояж.

«Слишком долго за моей спиной
Вы джентльмены прячетесь от фронта,
Двадцать пять мне лет – совсем немного,
Я уже пропитана войной».

– Так Людмила в Штатах заявив,
Фронт второй приблизила к началу,
Стыдно буржуинам в зале стало,
Подвиги Людмилы оценив.

А когда приехала в Москву,
Звание Героя получила,
Девушек стрелять потом учила,
Немцам на последнюю беду.

Девушка, для немцев «Леди смерть»,
Показала силу Русских женщин,
Заслужила почестей не меньших,
Памяти об этом не стереть.

Декабрь сорок второго, Дон окутан
Траншей, окопов, дзотов вереницей,
Минируют подходы к Дону фрицы,
Но лейтенант Петров им карты спутал.

За вражеской позицией следили:
Кто в дзотах, распорядок и привычки,
И ночью группой с помощью отмычки,
Попали к тем, кто до сих пор их били.

Пять человек оставил у колючки,
А сам с другими к дзоту подобрался,
Их часовой увидев – растерялся,
Бросок, и на груди сложились ручки.

В дзот, в бойницу закинули гранату,
Взрыв, и молчит немецкий пулемётчик,
Охранника связали среди ночи,
Им «языка» с собою тоже надо.

Второй таким же образом взорвали,
Ещё землянку, где фашисты грелись,
Трофеи правда тоже заимелись,
У немцев пулемёт они забрали.

Когда уже к колючке подползали,
Очухались фашисты среди ночи,
Палить по Дону стали со всей мочи,
А наши пушки им ответку дали.