Андрей Григорьев - 300 подвигов Великой войны 1941–1945

Полк отступает, а к «Катюше»,
Приставили трёх мужиков,
«К утру, чтоб выглядела лучше,
И добирайтесь до полков».

Солдата два и лейтенантик,
Любивший выпить, что горит,
За час сменили сбитый крантик,
И вновь машина «барахлит».

«За это точно надо выпить»
– Промолвил Миша – лейтенант,
Успевший по селу «пошлындить»,
Найти бутыль и провиант.

Всю ночь «Катюшу» обмывали,
А поутру не протрезвев,
Дорогой, по степи помчали,
Вдали пылюгу углядев.

Подъехав ближе, протрезвели,
Фашистских танков ехал строй,
В кювет колёса залетели,
Ракетам в танки – по прямой.

На направляющих положил,
Ракеты, Миша – лейтенант,
Прямой наводкой «подытожил»,
Три танка и ещё солдат.

Пока у немцев грохотало,
Машина мчалась по прямой,
Свой полк за три часа догнала,
Секрет не рассказали свой.

Фашисты сутки в степь стреляли,
Боясь продвинуться на шаг,
Ракеты в лоб, не ожидали,
Не понимали, как же так.

А Миша «вечным» лейтенантом,
За тягу к «жидкости в огне»,
Как обладающий талантом,
Жить в приключениях везде.

Домой с войны живой вернулся,
И только дома рассказал,
Как он к фашистам окунулся,
И как на сутки их убрал.

Середина августа, год сорок второй
В Новгородской области длится долгий бой.
Снайперы командою, впереди других,
Дать отпор противнику, был приказ для них.

Девушки винтовками были по врагу,
Снайпера пехотные, знавшие войну,
Немцам подкрепление с тылу подошло,
От огня фашистского много полегло.

Фриц гранатомётами, наших поливал,
Девушки с винтовками, страшный гул стоял,
После в наступление немцы перешли,
Машенька с Наташею смерть тогда нашли.

Все патроны кончились, несколько гранат,
В немцев, вместо почести, от девчат летят,
По одной оставили, чтоб не сдаться в плен,
Фрицы подбежали и, взрыв там прогремел.

Взрыва два, но слившихся в мощный, но один,
Девушки к Всевышнему полетели с ним,
Ковшову, Поливанову, Наташу и Марию
Звездой Героя, главною – посмертно наградили.

Девятнадцать, двадцать им – годиков тогда,
Жить и жить, но жизнь у них забрала война,
Забывать о подвигах нам не допустимо,
Про девчат молоденьких помнит вся Россия.

В академию имени Сталина
Поступила она до войны,
И как только открылась проталина
Танк «Т-40» ей дали в брозды.

Больше трёх тысяч в танке проехали
Километров, по рекам, полям,
Разобрались со всеми помехами
Командир из неё в юбке стал.

Как война началась, службу помощи
Возглавляла на передовой,
И подбитые танки, как овощи,
Ремонтировав, ставила в бой.

Тягачи, краны в распоряжении
Исполняли приказы её,
У ремонтников всех отношение:
Командир, хоть и в юбке ещё.

Называли: Людмила Иванович
За характер довольно мужской,
А она всю войну, как «Стахановец»
Полк ремонтный вела за собой.

Так три тысячи танков поехали
После жутких ранений войны,
А Людмила справлялась с помехами,
Безотказные были бойцы.

Год сорок первый, длинный день июня,
По парку шли, и Он сказал: «Люблю»,
У Ней от счастья «бабочки вспархнули»,
Она давно доверилась ему.

Дружили, Он портфель носил из школы,
Был скромен, но в обиду не давал,
Она вела о счастье разговоры,
А Он краснея ласточек считал.

Под утро канонада разбудила,
И началась Великая война,
Она Его к вагону проводила,
И в медсанчасть направилась сама.

Ломала судьбы, уносила жизни,
Народ грубел и ненависть росла,
Жизнь отдавали для Родной Отчизны,
С Любовью лишь не справилась война.

Конец войны, Она в санчасти, так же,
Берлин, приносят раненных бойцов,
И вдруг нашлась любимая пропажа,
Один, среди контуженных юнцов.

Накрыл собой немецкую гранату,
Что кинули в Его Гвардейский взвод,
Контузило, кто находился рядом,
А Он, вот-вот и в «бездну упадёт».

Открыл глаза, любимую увидел,
Скупой слезой наполнились глаза:
«Прости, если когда-то я обидел»
«И я ЛЮБЛЮ» – услышал отходя.

Припев:
Люблю – звучит от счастья и от горя,
Всевышний с этим чувством нас создал,
С любовью не даёт Душа покоя,
И вечен тот, кто с нею умирал.

Сорок третий год, июль, Ока,
Переправа, немцы налетают,
Но четыре наших ястребка,
От врагов её обороняют.

Над плацдармом кружат патрулём,
Чтобы на подлёте уничтожить,
«Фоккеры» в количестве своём
– дюжиной, хотели «груз положить».

Гавриил Гуськов наш командир,
В бой неравный бросился на немцев,
Сбит один, вторым занялся дым,
И к земле помчался погорельцем.

«Юнкорсов» внезапно – двадцать семь,
С бомбами к плацдарму подлетают,
Переправа рядышком совсем,
Но четвёрка кучно в них стреляет.

Первые упали «Юнкерса»,
Остальные сбрасывают бомбы,
Только не у нашего «моста»,
А в пустые ямы и окопы.

Страшный бой воздушный провели,
Не вернулись наши самолёты,
Все в бою неравном полегли,
Но не дали немцам сбросить бомбы.

Но пропали безвести вдвоём
– Гавриил Гуськов и Антонина
Лебедева, мы за них живём,
И заслуга павших не забыта.

Командира через двадцать лет,
Вместе с самолётом откопали,
Самолёта Лебедевой след,
Сорок лет никак не наблюдали.

Числилась пропавшей сорок лет
Но нашли сгоревший истребитель
И сомнений в этом больше нет,
Обрела Герой свою обитель.

Память вечной быть должна о них,
Защищавших Родину от зверя,
Жизней не жалеющих, своих,
Это нам великая потеря.

После попыток побега из плена,
В смертники лётчика Рейх записал,
Сменили подпольщики личное дело
И Гришей Никитенко – Миша вдруг стал.