Прасковья Мельгунова-Степанова - Дневник. 1914–1920

Чем общество лучше народа, который отказывается идти против немцев, устав от войны? Говорят, что из Минска отошло 27 поездов с болеющими солдатами. Говорят о монархическом заговоре, открытом в Москве или Петербурге. В типографии «Задруга» хотели конфисковать линотип. Анисимов поехал к Бончу, тот вышел к нему, как побитая собака, и сейчас же добился перерешения. Но местные исполнители не желают подчиняться. Они, впрочем, так неумело его (линотип) разбирали (10 часов), что возчики уехали, тогда они оставили во дворе и сказали, что завтра приедут. Пользуясь бумагой Бонча, рабочие поставили его мигом на место, и на следующий день те остались с носом – все пошло на пересмотр. Рабочие в типографии «Задруга» были все большевики – теперь нет ни одного.

Вчера вечером на собрании представителей различных общественных организаций (жалкие представители) ясно стало, что эти спасать родину не будут, они подыскивают оправдание тому, чтобы «радоваться» приходу немцев; все стремление сводится к обеспечению себе порядка и покоя в те немногие часы, которые будут между бегством Совета и вступлением немцев, если они действительно придут (у меня внутреннее чувство, что этого не будет). Говорила Кускова, что немцами поставлено еще два новых условия (кроме поставленных вчера: 1) оккупации Петербурга и Москвы. для правильной демобилизации и сбора контрибуции и 2) разоружения Красной гвардии – 1) оккупация до всеобщего мира , 2) переговоры с признаваемым всеми правительством, а не с народными комиссарами.

В Совете царит хаос: московский совет хочет отделиться от петербургского и, отказавшись от мира, защищать Москву. Там все время рабочие кричат своим вождям: «Предатели, продали» и т. д. Совет жаждет, чтобы пришел отряд в 300–400 человек, и то мог бы.

В штабе вчера Крыленко заявил на требование удаления пленных с железных дорог: «Еще рано!» Очевидно, все они или многие, продались, а между тем, по частным сведениям, эти пленные давно сорганизованы. Записалось в Москве по вчерашний день в Красную армию 13 000 человек, и часть их уже отправлена навстречу немцам, но часть их перешла из Красной гвардии, так что учесть наплыв трудно.

Кускова слышала, что Зиновьев, поехавший к немцам подписывать мир, арестован. Муравьев и Ермолов, как думали раньше, не одно лицо, теперь уже установлено (это). Муравьев ввел железную дисциплину в Одессе. Здесь Муравьев объявил, что офицеры восстанавливаются в своих правах, и на улицах уже ходят офицеры в погонах. Филатьев говорил, что Управа собирается и озабочена охранением жителей при анархии. Представители губернской земской управы заявили, что они тоже, хоть и свергнуты, но берут на себя охрану губернии и переговоры с немцами. Солдат, явившийся из Минска, говорил, что немцы расстреляли там Совдеп. Из-за новых условий мира с сегодняшнего дня введена военная цензура для газет и ни одна, кроме большевистских, не вышла.

Дума и губернская и городская управы постановили оставаться в Москве при оккупации. Учредительное собрание на частном совещании постановило, собравшись, назначить правительство национальной обороны и сложить свои полномочия.

С. слышал, что Савинкова Алексеев просто выпроводил с Дона под благовидным предлогом переговоров с чехословаками и поляками.

Вчера сообщили из биржевых кругов, что получено известие, что в Петербурге на улицах бой большевиков с монархистами, плюс военнопленные, которых большевики имели глупость, или подлость, вооружить. Арестована мирная делегация. Закрыт университет и восьмые классы гимназий, чтобы всех мобилизовать. Друцкой сообщил, что 200 офицеров сорганизовались в отряд и послали к Муралову делегатов с предложением своих услуг по борьбе с немцами. Их принял адъютант Аралов (Муралов уехал якобы) и заявил, что их предложение будет обсуждено, при этом они ставят условия: дать им вооружение, не вмешиваться в их стратегию и не включать их в Красную гвардию, а они обещают не принимать участия в гражданской войне.

«Почему вы не хотите с красногвардейцами?» – спросил Аралов. – «Это наши убеждения и об этом слишком долго говорить». На следующий день им сказали, что условия их принимаются, но нужен их список для изъятия нежелательных и еще надо к ним приставить комиссара. «Для сыска? – спросили офицеры. – Пожалуйста, но только, чтобы он не вмешивался в командование».

Из Петербурга приехали Вознесенский и Лурье – они говорят, что в Центральном комитете и городском комитете нашей партии (н. с.) возобладало мнение трудовиков, что надо идти к большевикам, и Пешехонов с Мякотиным заявили о выходе из Центрального комитета. В воскресенье потребовали пересмотра и единогласно пришли к решению первому, предложенному Мякотиным. Наверное, это из-за ареста Станкевича, который после первого решения Центрального комитета все же предложил свои услуги большевикам и был арестован. Толстой Павел Михайлович говорит, что Савинков очень хитрый, неискренний человек, что вся авантюра Корнилова была его рук делом, он интриговал против Керенского, чтобы взять власть в руки. Верховский же, с которым он тоже работал, – шалый демагогический человек, не разбирающийся в средствах и очень непосредственный. Сам Павел Толстой склонен к викжельству трудовиков. Вчера в нашем городском комитете опять та же тяжелая, невыносимая для меня картина – полный упадок духа, придумать, что делать, ничего нельзя, ибо доклады показывают, что нигде никто ничего не предпринимает, три дня не смогут собрать Союз защиты Учредительного собрания. Оно само не собирается, и все партии ускользают от переговоров. Говорил Лидов о том, что мы желаем немцев. Он их желает, потому что большевики его терроризировали. Но мы восстали против этого. Надо сознаться, что никто не знает выхода. Филатьев прямо говорит, что подъема в душе нет, и он это чувствует. Брюхатов, у которого сделалась чуть ли не истерика, говорил о том, что ничего нельзя сделать, чтобы избавиться от этого позора, потому что большевики своими издевательствами и измываниями уничтожили в нас душу. Кончилось заседание постановлением выразить консулам наш протест против сепаратного мира и напечатать в газетах обращение. Грустно. Оказывается, к.-д. еще не кончили обсуждение вопроса о монархии, на сегодня семь ораторов.

Сегодня передано по телефону из Военно-промышленного комитета в «Земгор» следующее: мир не заключен, решено защищать Петербург. Начальником назначен инженер генерал Величко, который был при Керенском. Состоялось какое-то соглашение с общественными организациями, и поэтому военно-промышленный комитет вызывал от Земгора приехать представителя, но как только здесь начинали спрашивать о политическом положении (в телефоне), голос со стороны говорил: «Положите трубку», и так несколько раз. Масса? [220]радуется немцам (Дерюжинский, например).