Прасковья Мельгунова-Степанова - Дневник. 1914–1920

Здесь немцами в посольстве получена телеграмма: «Французские газеты будут трубить об огромной победе; не считайтесь с этим – немцы отходят по выработанному заранее штабом плану» – там огромная победа французов, которые вернули все, занятое немцами в последнее наступление.

Немец контрразведчик (которому содействовал Л.) сообщил большевикам, что 3-го готовится выступление, а фактически готовилось выступление какой-то военной организации, явно устраиваемое немцами, что выяснилось из некоторых сопоставлений. Правый центр утверждает, что из него ушли к. д., держащиеся немецкой ориентации, а фактически на их заседаниях в доме Долгорукой на Спиридоновке сидят теперь немецкие лейтенанты и генерал и вертят ими; они им предложили: «Мы беремся устранить латышей, а вы сами расправьтесь с большевиками» – очевидно, хотят стравить и для этого же устраивали военную организацию из десятков, они же (немцы) и донесли большевикам о готовящемся выступлении этой организации. Военный штаб большевиков, по слухам, бежал из Александровского училища, по верному же, военный штаб из старых специалистов распущен, так как Троцкий надеется и сам справиться; он в последней речи своей опять натравливал на офицеров. Троцкий сказал учителю музыки своих детей (слышала через Тур), что уроки надо кончить, потому что они переезжают в Петроград; когда он вышел, то мальчик сказал: «Папа врет, он отсылает нас в Америку. А у Крыленко было семейное совещание о том, куда спасаться (его сестра в архиве охранки сказала это Е. Д. Н-ой), решено прибегнуть к протекции сестры Кр., которая замужем за З.

За эти дни в Москве много событий – уехал заместитель Мирбаха Гильферинг прямо в Берлин после неудачной попытки покушения на него (все офицеры были расстреляны, но один бежал от расстрела). Покушение было, очевидно, ночью, потому что в соседнем с его домом доме Митке на Смоленском бульваре до утра был обыск и солдаты. Все же посольство выехало в Петербург. За ним и турецкое и другие (посольства стран) Согласия, кроме болгарского, заявившего, что это его не касается. По слухам, и правительство переезжает в Петербург. На заседание ЦИК Ленин заявил, что надо сдавать власть, возражали Троцкий и Свердлов, которые победили большинством трех голосов. Их мнение, что они до конца будут защищаться в Кронштадте. Но уже на следующий день говорят, что Троцкий отказался от своего намерения. Семьи свои они отправили в Петербург.

Указ о явке всех офицеров с парой (в случае неявки) родителей и домовым комитетом. В Алексеевский манеж – место явки – явилась масса; очевидцы говорят разно от 10 000–30 000 человек. Стоит хвост на несколько улиц и ждет ареста. Говорят (Астров), что их делят на три категории: большевики, служащие в учреждениях и нигде не числящиеся, которые считаются белогвардейцами и которые должны представить доказательство, что они не таковые. Содержат скверно и грязно. Стерегут китайцы.

Слухи о взятии Вологды англичанами и Нижнего Новгорода чехословаками. Верно то, что англичане заняли станцию в 180 верстах от Вологды. Наступая, они прокладывают железную дорогу. Их судов пришло 200 с войском, провиантом и одеждой. По советским известиям на Мурмане уже высадилось 20 000 человек. Большевики бьют тревогу. Они арестовали многих англичан и французов в Москве, содержат их очень хорошо, и все извиняются (кузены Екатерины Карловны) Miss Cotes увезли в Аносино, где, по словам бабушки Саши, все «совдепеизировано», кроме уток и части картошки. Комиссаром туда назначен бывший полотер Юсупов, который подходит Сашечке к ручке. Это говорил Zizi; он же говорил о посещении Цурюпой (братом диктатора) фабрики Поповых. Его пригласил Мих. Ал. Попов на обед, он приехал на автомобиле из Москвы (автомобиль на спирту с керосином и по просьбе (местного) Совдепа их (совдепчиков) угостили этим напитком, они передрались). За обедом он напился, язык развязался, и он стал говорить, что они погибают, что их теснит император Вильгельм и союзники, что их задача спасти Ленина и Троцкого – великих людей, и что за ними останется след светлого царства социализма – мечтой, к которой народ будет стремиться. Тут одна дама спросила: «Почему же вы не уходите сейчас, чтобы хоть чуточку сохранить ореол?» – «Наивный вопрос, разве легко расстаться с властью!» Он же рассказал о том, как один немецкий ober-leutenant [247]из Мирбаховских был в одном немецкой ориентации доме, там же был Крыжановский; сначала (немец) молчал, потом, увидев сочувствие, заговорил и сказал, что сейчас Германия не может дать ни одного солдата, но зато, когда она разделается с Францией, она оккупирует Россию и лет через 15–20 водворит у нас благополучие. Оказывается, С. знает, кто лейтенант и в каком доме (был этот разговор) – их контрразведка очень хороша. Еще Zizi говорил об академическом съезде, где профессора позорно пошли к большевикам. Московские, чтобы «противодействовать» петербургским, да там все и остались в трогательном единении с большевиками (Покровским и Луначарским). Покровский говорил о том, что они буфера между «нашими соколами красногвардейцами и вами». Вели себя профессора преподло, на них плевали, они обжирались. Все якобы для спасения университета. Еще Zizi рассказывал о поездке в Александровск для спасения дома деда его. Ехал он от большевистской архивной комиссии. Там большевикам очень понравилась их бумага об охране старинных вещей, и они заявили, что и сами будут ходить с такой бумагой и все старое отбирать для музея, а Zizi дали бумагу на занятие любого дома. Они (Zizi и его спутн.) спасли у деда все, (снесли) в две комнаты и наложили печати. Ночевали в пустой, прекрасной гостинице и только утром узнали, что большевики делают на нее облавы, считая, что там останавливаются белогвардейцы, ночью стаскивают за ноги с кроватей. Игумена говорила им, что так растащили великого князя Михаила Александровича и тут же расстреляли. Один вернувшийся из плена гвардейский офицер говорил, что их провожали чудным обедом, Вильгельм говорил речь о дружбе с Россией и о единой власти и в конце открыл дверь и вывел Николая II и Алексея.

Полнер Т. Ив. уехал в Сибирь, повез письмо от Союза возрождения, где Астров Н. Ив. от себя приписал, что всем руководит Национальный центр, т. к. кадеты, ушедшие из правого Центра из-за его немецкой ориентации, но это неверно, руководят левые, и расхождение в том, что Национальный центр за военную диктатуру. Астров хитрит – он и там и тут, и все его туда перетягивает.

Прилагаю листки о событиях – выходят в типографии из четырех меньшевиков – в 3000–5000 экземпляров. Нарасхват. Мы (народные социалисты) организовали распространение по районам через наших секретарей, которые пришли в слишком большом волнении от этой конспирации. Хорошо, что много красноармейских полков переходит на сторону чехословаков под Казанью – это гениальный план начальника штаба большевиков, который является главным командиром их врагов, но они хотели его устранить, не доверяя ему. Говорят, что они издали приказ, чтобы красноармейцы переходили для внесения разложения в ряды чехословаков. В контрразведке работает Коро(ев) Н. В., который сообщил, что постановлено арестовать Центральные комитеты кадетов и эсеров и еще принес список лиц, о которых правительство доносит немцам, как о нежелательных, там указан и Жилинский. Петербург сдается немцам, и они проходят через него для перерезывания пути союзникам, идущим втрое скорее, чем думали, так как сопротивления совсем нет. Они под Вологдой. Большевики протрубили про победу под Казанью, туда они бросили все силы – латышей, которых, очевидно, заменяли немцы в Петербурге. Но Казань ими не взята – чехословаков там очень много. Алексееву, чтобы двинуться, надо 15 миллионов – в зависимости от событий здесь он пойдет на Воронеж, то есть сюда или на Царицын, т. е. к Сибири. Войска у врагов больше, уже 300 тысяч. Говорят, что Троцкого на Казанском фронте подняли на аэроплан и спустили к чехословакам – это легенда, но факт – покушение на него: стрелял лучший московский стрелок в его автомобиль, убил адъютанта, Троцкого не было, сообщники (покушавшегося) расстреляны, один ушел из-под расстрела. Троцкий и Ленин знали о готовящемся покушении и нигде не появляются. Говорят, что их семьи отправлены в Петербург под крыло немцев.