Герберт Вернер - Стальные гробы

Когда я читал текст радиограммы, буквы расплывались. Я с трудом расслышал голос Фреда:

– Мы приняли ее полчаса назад. Это – финал.

У меня внезапно заныло сердце. Я отвернулся, чтобы сдержать слезы. Меня не учили проигрывать.

К 5 мая подводная война закончилась. Дениц, глава нового правительства, согласился на предварительные условия капитуляции всех наших вооруженных сил в северной части Европы. На следующий день база ВМС была взбудоражена еще одной радиограммой Деница. Адмирал, приведший наш подводный флот к славе и трагедии, скорбел о верных долгу моряках, лежавших на океанском дне, и благодарил тех, кто пережил ужасные битвы: «Мои подводники, за вами шесть лет войны. Вы сражались как львы. Подавляющее превосходство противника загнало нас в тесный угол, из которого невозможно продолжать бой. Непобежденные и незапятнанные, вы сложили оружие после героической битвы, не имевшей прецедента. Мы с гордостью вспоминаем своих павших товарищей, которые пожертвовали своими жизнями ради фюрера и отечества. Друзья, храните в себе мужество, с которым вы так долго и с честью сражались за лучшее будущее отечества. Да здравствует Германия. Ваш гросс-адмирал».

Это было послание, положившее конец нашим страданиям. Впервые в нем признавалось наше поражение. Наконец заканчивалось уничтожение людей. С этих пор нас оставит страх перед возможностью бесславно погибнуть. Меня охватило незнакомое чувство умиротворенности, когда я осознал, что выжил. Давно приговоренный к смерти в стальном гробу избежал гибели. Ощущение жизни было так прекрасно, что казалось воплощением мечты.

Номинально война закончилась 5 мая 1945 года. Но мне пришлось сражаться еще шесть месяцев, прежде чем я выиграл битву за выживание. Поначалу капитуляция Германии заставила меня почувствовать себя обманутым и преданным. Я решил, что она освободила меня от клятвы верности народу, отечеству и военной дисциплине. Поскольку все, что стало мне дорого, потеряло смысл, моей единственной заботой было сохранить свободу. Однако между мной и свободой помещался обширный скрипучий аппарат оккупационных властей союзников. Естественно, я полагал, что всем, кто сражался за Германию, предстоял долгий, болезненный и унизительный процесс интернирования, допросов и принудительной высылки.

Я решил не зависеть от капризов военной администрации союзников, которая в лучшем случае тяготилась бы своими многочисленными и сложными обязанностями, а в худшем – проявляла мстительное и жестокое отношение к своим бывшим врагам. Я был готов бежать туда, где найду подходящие условия жизни, и полагал, что ничто не помешает мне поступить так, как мне хочется.

Некоторое время после капитуляции Германии у меня не было оснований доверять победителям. Англичане продолжали охоту на последние подлодки, которые пытались прорваться из Германии в Норвегию. Я считал, что они проводят политику тотального уничтожения немецкого подводного флота. Со своим старым другом Фредом Шрайбером я проводил большую часть времени у пирса, наблюдая, как немецкие капитаны приходили в Кристи-ансунн на своих помятых, изрешеченных пулями и снарядами лодках. Экель с «У-2325» и Веке с «У-2354» рассказали нам, что пять подлодок из их группы были потоплены во время перехода через Датское море и пролив Скагеррак. Таким образом, с окончания войны мы потеряли еще 16 подлодок, а общая цифра потерь с начала войны составила цифру 779.

7 мая стало днем, когда вокруг нас бушевало народное ликование. Норвежцы праздновали свое освобождение. Три наших моряка, которые были обнаружены пьяными в компании норвежцев, были арестованы по приказу командующего флотилией Юргенсена, намеревавшегося для острастки другим предать их суду военного трибунала. И последним по времени, но не по значению были слухи о готовности англичан немедленно захватить наш компаунд. На этом мрачном фоне я уговаривал Фреда Шрайбера бежать со мной в Южную Америку. Он неохотно принял мой план. Мы решили, что ускользнем на его подлодке-малютке из порта, пройдем на глубине «шнеркеля» до Тронхейма, где стояла моя более крупная подлодка «У-953», и затем оттуда, выбрав из экипажа надежных людей, отправимся в Аргентину.

8 ночь, когда мы намеревались осуществить свой план, всем было приказано явиться в ремонтный цех к капитану Юргенсену и его помощникам. Мы с Фредом в ужасе отпрянули, когда вышли на освещенный тусклым светом плац, где выстроились подковой команды подлодок лицом к выбеленной стене ремонтного цеха. Там с временно сколоченной виселицы свисали три петли. Под ними находился широкий помост, на котором стояли три табуретки. Перед виселицей находилась грубо сбитая скамья, покрытая широким полотнищем военно-морского флага. Корабельный фонарь, поставленный на красное полотнище, бросал жуткий свет на экземпляр книги Гитлера «Майн кампф». Строй морских пехотинцев занял место позади плаца. Взад и вперед сновали штабные офицеры. Лейтенант Ланге, молодой адъютант Юргенсена, выкрикивал отрывистые приказания.

Подводники забеспокоились. Юргенсен начал свою речь:

– Солдаты, я собрал вас здесь вместе, чтобы показать, как нам избежать нового 1918 года. Примером должны послужить эти три дезертира. Пусть их участь вселит ужас в сердце каждого, кто заражен революционным духом. Мы защитим и сохраним идеалы, завещанные нам погибшим мученической смертью фюрером. Стража, вывести эту троицу!

То, что последовало за этим, представляло собой совершенный кошмар. Пленники были выведены на плац со связанными за спиной руками. На мгновение они оцепенели, увидев три петли, свисавшие с перекладины, затем вырвались и побежали прочь, Ланге несколько раз выстрелил одному из беглецов в спину. После того как тот упал лицом к земле, двое других остановились. Всех троих снова притащили к виселице.

Ланге громко зачитал длинный список сфабрикованных обвинений. Затем потребовал самого сурового наказания: смерти через повешение. Никто в рядах подводников перед лицом шеренги вооруженных морских пехотинцев не посмел протестовать против экзекуции.

Юргенсен объявил трех подсудимых виновными по всем статьям и приговорил их к повешению за шею «до тех пор, пока смерть не отделит их тела от душ».

Затем было приказано страже привести приговор в исполнение. Но прежде чем трое осужденных были доведены до платформы, они снова вырвались и стали отчаянно бороться за жизнь. Прогремели выстрелы. При зловещем свете фонаря на плацу завязалась борьба, был слышен тяжелый топот ног, поднялась пыль. Трое осужденных снова были схвачены, но нечеловеческими усилиями они освободились еще раз. Несчастные парни отбивались, кусались, лягались и вырывались до тех пор, пока не были укрощены окончательно.