Константин Вершинин - Четвертая воздушная

Между тем начало смеркаться. В этих условиях на задание целесообразнее всего было послать экипажи ночных бомбардировщиков из полка Е. Д. Бершанской. Так мы и сделали. При свете САБ-ов с летчицы отлично видели отступающие войска противника, о чем немедленно доложили в штаб воздушной армии. Я тут же сообщил данные генералу армии Еременко, однако и на этот раз мне не удалось убедить его в достоверности сведений, добытых воздушными разведчиками.

- Разрешите доложить свое мнение маршалу Ворошилову? - спросил я командующего. Климент Ефремович являлся представителем Ставки Верховного Главнокомандования в Отдельной Приморской армии.

- Полагаю, что мы сами способны разрешить этот вопрос, - ответил Еременко. - Посылайте еще раз разведчиков, а я прикажу направить в район оборонительной полосы противника усиленную подвижную группу.

Складывалась странная обстановка: гитлеровцы отводят свои войска из-под удара, а мы бездействуем, зря теряем драгоценное время. Вместе с тем я понимал, почему колеблется генерал Еременко: окажись сведения воздушной разведки недостаточно точными, наступление наземных войск было бы преждевременным, и все планы командования на предстоящую операцию, все расчеты пошли бы не по ранее предусмотренному варианту, а совсем по-иному.

На протяжении многих месяцев войны я убедился в высоком мастерстве воздушных разведчиков, в достоверности и объективности добываемых ими сведений. Они ни разу не подводили мой штаб. Сейчас я тоже был абсолютно уверен в правдивости данных, доставленных экипажами из полка майором Бершанской. Вот почему, вопреки возражению генерала Еременко, я все же нашел необходимым связаться по телефону с представителем Ставки и доложил ему о создавшейся ситуации.

Надо сказать, что Климент Ефремович Ворошилов любил авиацию и, будучи Наркомом обороны, много внимания уделял ее развитию и повышению боеспособности и боеготовности. И теперь он нередко бывал в наших частях, интересовался боевыми успехами, нуждами авиаторов, беседовал с летчиками, инженерами и техниками, десятки людей знал в лицо, особенно тех, кто неоднократно проявлял доблесть и героизм в боях с врагом. Бывал он и в 46-м гвардейском ночном бомбардировочном авиационном полку, которым командовала Евдокия Давыдовна Бершанская.

- Золотые девчата! - с похвалой отзывался маршал об отважных летчицах, бесстрашно сражавшихся с врагом наравне с мужчинами. - И днем летают, и ночью. А ведь не всякий мужчина сравняется с ними, не каждый овладел искусством ночных полетов. Как, верно?

- Не всякий, Климент Ефремович. На то они и гвардейцы.

- Не обходи их вниманием, Константин Андреевич: они заслуживают больше того, чем ты их поощряешь. Не скупись на награды. После войны о девушках-героинях будут слагать легенды. Если бы я был поэтом, написал бы о них поэму "Крылатые мадонны". - Маршал мягко, светло улыбнулся. - И вот еще что: береги их, Вершинин, не суй во всякое пекло...

Однако война есть война, от пекла никуда не денешься. Вот и сегодня тоже пришлось посылать экипажи По-2 на задание ночью. И они с честью выполнили боевое задание. Выполнили, а им вроде бы не верят. Обо всем этом я и доложил Ворошилову. Разобравшись в обстановке, он незамедлительно принял необходимые меры.

Подвижная группа, высланная генералом Еременко, лишний раз подтвердила объективность данных воздушной разведки. Началось преследование противника.

Рассмотрим подробнее боевую работу частей и соединений 4-й воздушной армии на этом этапе.

В период с 22 часов 15 минут до 23 часов 63-й Краснознаменный бомбардировочный (самолеты Б-20, А-20-Ж), 889-й Новороссийский и 46-й гвардейский ночные легкобомбардировочные полки (По-2) в районе Булганак, Грязева Пучина, Гора Куликова, Катерлез подавляли артиллерию, прикрывавшую отступление вражеских войск.

В 22 часа 30 минут 46-й гвардейский был перенацелен на бомбометание неприятельских колонн, отходящих на запад и юго-запад от станции Керчь-2, затем (с 2 часов 30 минут) - на удары по фашистским штабам и узлам связи. Экипажи По-2 из полка Е. Д. Бершанской САБами освещали восточную и юго-восточную окраину Катерлез и Керчь-2, чтобы нацелить огонь артиллерии на гитлеровцев. С 2 часов 30 минут 889-й и 63-й авиаполки действовали по эшелонам на станции Багерово и на перегоне Багерово - Тышляр.

Всего с 10 на 11 апреля ночные бомбардировщики совершили 349 вылетов, намного перевыполним задание, предусмотренное планом. Об эффективности работы наших авиаторов свидетельствуют показания пленных гитлеровцев.

Обер-ефрейтор Карл Ф. говорил: "В ночь на 11 апреля не было такой минуты, чтобы над передним краем или над расположением командного пункта батальона не висел самолет По-2 и не бомбил нас фугасными бомбами. Это очень осложняло подготовку к отходу, и мы вынуждены были непрерывно отсиживаться в укрытиях".

Бывший командир полевого запасного батальона майор Эльмар К. рассказывал: "Бомбардировка значительно осложняла подготовку к отходу и вносила большую нервозность в и без того напряженную обстановку".

11 апреля в шесть часов утра наши наземные войска заняли город и порт Керчь. Темп наступления непрерывно нарастал. Действия 4-й воздушной армии стали носить характер ярко выраженного авиационного преследования.

Первые же разведчики донесли, что дороги, ведущие на запад от Керченского укрепленного рубежа до Ак-Монайских позиций, забиты отходящими колоннами противника, что на Керченском укрепленном рубеже его уже нет и наши передовые части успешно продвигаются вперед.

В течение всего дня штурмовики действовали небольшими группами - по четыре - восемь самолетов. В условиях, когда истребительная авиация противника не оказывает сопротивления, применение малых групп наиболее целесообразно: они достаточно маневренны, позволяют делать максимальное количество заходов на цель, требуют меньшего времени для подготовки к повторному вылету. Все это увеличивает непрерывность давления на неприятеля.

В отдельных случаях, главным образом при атаке крупноразмерных целей железнодорожных эшелонов и станций, штурмовики действовали группами по 12 - 14 самолетов, а бомбардировщики - по 18 - 20.

Особо важную роль играла воздушная разведка, ибо в условиях постоянного движения войск, быстрых изменений обстановки она оказалась единственным средством получения сведений об отступающих, а нередко и о преследующих войсках. Так, 11 апреля с 8 часов 20 минут до 9 часов 25 минут Герой Советского Союза гвардии капитан И. М. Горбунов и его напарник установили, что наша танковая колонна прошла станцию Багерово и подходит к восточной окраине совхоза Консервтрест. Вторая танковая колонна подходила к пункту Андреевка. В период с 15 часов 40 минут до 16 часов 15 минут гвардии майор М. Шевченко и его ведомый обнаружили, что в районе пункта Султановка наши части прошли промежуточный оборонительный рубеж противника, так называемый Турецкий вал.