Михаил Штейн - Ульяновы и Ленины. Тайны родословной Вождя

Подавляющее большинство простых людей не понимали необходимости осуществлявшихся карантинных мер.

Это наглядно продемонстрировали события 21 июня 1831 г. После обедни во всех церквах Петербурга были устроены крестные ходы — молились от избавления города от холеры. Не успел крестный ход окончиться, как у дома 24 по Лосевой улице (ныне 4-я Советская, участок дома 21), принадлежавшего И.И. Слевищевой, где размещался холерный лазарет, стала собираться толпа. Слышались ругательства в адрес врачей. В окна больницы полетели камни. Только с помощью полиции толпу удалось разогнать к десяти часам вечера.

Вслед за этим произошли подробно описанные в воспоминаниях очевидцев и работах историков волнения на Сенной площади, а также разгром Центральной холерной больницы. Разгром больницы был вызван трагической оплошностью медицинского персонала. В очерке «Холерное кладбище на Куликовом поле» известный писатель и историк П.П. Каратыгин так описывал эту историю. Молодой кучер, живший с женой в Доме своего хозяина-купца по Большой Садовой (ныне Садовой) улице, выехал с ним утром 23 июня 1831 г. Жена кучера осталась дома и, казалось, была совершенно здорова. Но вскоре после отъезда мужа почувствовала себя плохо, и ее, как заболевшую холерой, срочно отвезли в Центральную (или, как тогда говорили, Таировскую) холерную больницу.

Вернувшись домой, кучер узнал о внезапно постигшем его несчастье и побежал в больницу. Здесь его подстерегал новый удар. Сотрудник больницы сообщил, что молодая женщина скончалась и ее тело отнесено в морг. Горю кучера не было предела, и он умолил пустить его проститься с женой. В морге, где лежали раздетые донага и посыпанные хлоркой тела умерших, он находит тело жены, но, коснувшись его, внезапно чувствует, что в нем еще теплится жизнь. Кучер схватил жену на руки и, проклиная на чем свет врачей, побежал вон. Правда, через два часа женщина скончалась, но кто знает, не окажись она в морге, ее, может быть, удалось бы спасти. Кучер стал одним из главных организаторов разгрома больницы, во время которого погибли главный врач Иван Земан, фельдшер, аптекарь [178] П.П. (Каратыгин П.П.). Холерное кладбище на Куликовом поле // Рус. старина, 1878. Т. 22. № 7. С. 484–495; Фон-дер-Ховен И.Р. Холера в Петербурге в 1831 году. Рассказ очевидца и современника // Там же, 1884. Т. 44. № 11. С. 393. .

Обстановка на Сенной площади разрядилась, с одной стороны, благодаря подтягиванию к площади Преображенского и Семеновского полков, а с другой — приезду на площадь императора Николая I. Бунтовщики спокойно разошлись по домам.

Заболевшим холерой дали право самим решать, оставаться ли им для лечения в своих квартирах или ложиться в учрежденную в данном районе больницу. Полиции было категорически запрещено насильно отправлять заболевших в больницу, но вменено в обязанность получать у домовладельцев сведения о заболевших в принадлежащих им домах, отправленных в больницу и умерших [179] С.-Петербургские ведомости, 1831. 25 июня. С. 605. .

Через три дня Николай I вновь посетил Сенную площадь, Каретную, Ямскую часть и другие районы Петербурга. Он остался довольным тем, что нигде не заметил «непозволительных сборищ, которые были там в прежние дни» [180] Там же, 27 июня. С. 613. .

Считая, что удалось победить стихийные выступления петербургских обывателей, Николай I писал 26 июня своему другу и бывшему воинскому начальнику (командиру дивизии, в которой великий князь Николай Павлович до восшествия на престол был командиром бригады) генерал-фельдмаршалу И.Ф. Паскевичу: «Здесь у нас последовали новые весьма важные затруднения, которые, однако, с помощью всемогущего, всемилосердного Бога мы превозможем. Холера уже тринадцатый день нас посетила, и ею заболело более 1200 человек всех состояний, из коих до половины умерли. Народ ей не верит, и буйство возросло до того, что два госпиталя разграбили и убили лекаря и других. Мне удалось унять народ своими словами, без выстрела, но войска, стоя в лагере, беспрестанно в движении, чтоб укрощать и рассеивать толпы. Вчера был я опять в городе, меня с покорностью слушают и, слава богу, начинают приходить в порядок. Но, признаюсь, все это меня крайне мучит, от тебя жду с нетерпением утешения. Да поможет тебе Бог» [181] Шильдер Н.К. Николай Первый. Его жизнь и царствование. В 2 т. Т. 2. СПб., 1903. С. 365–366. .

Но Николай I ошибался. Именно в этот день произошла новая трагедия. Обезумевшая толпа вновь ворвалась в помещение Центральной холерной больницы и выбросила из окна третьего этажа дежурившего в этот день штаб-лекаря Д.Д. Бланка — человека, который выявил первого в Петербурге больного на одной из хлебных барок, остановившейся у Калашниковской пристани для разгрузки. (Калашниковская пристань находилась в Каретной части Петербурга, и ее обслуживал полицейский врач Д.Д. Бланк.) Он погиб. Президенту Центральной холерной комиссии в Петербурге, профессору Московского университета, доктору медицины М.Я. Мудрову, который находился в той же больнице, чудом удалось спастись в доме графа С.С. Уварова [182] ЦГИА СПб. Ф. 781. On. 1. Д. 149. Л. 669–670; Письмо московского почтового директора А.Я. Булгакова дочери— княгине О.А. Долгорукой от 3 июля 1831 года // Русский архив, 1906. № 1. С. 144; Софанович В.И. Воспоминания // Там же, 1903. № 1. С. 354–355. .

Гибель любимого брата и коллеги, видимо, настолько потрясла А.Д. Бланка, что он 2 января 1832 г. просит уволить его из штата петербургской полиции «по расстроенному здоровью» [183] РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Ч. 1. Д. 56 (1847 г.). Л. 98об. . Более года он не служил. Основным источником дохода в это время, вероятно, была частная практика, которой Бланк активно занимался, как и большинство петербургских врачей.

Средства, правда, небольшие, поступали также от сдачи внаем собственного двухэтажного (низ каменный, верх деревянный) дома, расположенного по Литовскому каналу в Каретной части под № 148 [184] ЦГИА СПб. Ф. 781. Оп. 4. Д. 115 («Б»). № 519. (Литовский пр., 96, ныне на этом месте шестиэтажный дом). Два дома по Литовскому каналу были приобретены братьями Бланками не позднее 1831 г. После смерти Д.Д. Бланка один из домов стал собственностью его вдовы, а другой остался во владении А.Д. Бланка.

Но чтобы содержать большую семью, этих денег не хватало. Бланк решает снова вернуться на государственную службу. 1 апреля 1833 г. он «вновь принят на службу и определен в больницу Св. Марии Магдалины ординатором» [185] РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Ч. 1. Д. 56 (1847 г.). Л. 98об. . Эта больница открылась 22 октября 1829 г. на Васильевском острове (современный адрес: 1-я линия, 57) у Тучкова моста. Она была предназначена для оказания медицинской помощи бедным жителям заречных частей Петербурга, которые во время ледохода при отсутствии постоянного моста через Неву оказывались отрезанными от всякого сообщения с центром Петербурга, где в основном располагались больницы для этих слоев населения. Врачи в больнице подобрались хорошие, с душой относящиеся к работе. Консультантом в ней стал лейб-медик Николая I, один из известнейших врачей-хирургов своего времени Н.Ф.Арендт, руководивший лечением смертельно раненного А.С. Пушкина. Сам император в течение своего царствования восемнадцать раз посещал больницу, а 4 октября 1839 г. оставил в книге отзывов следующую запись: «Отменно, славно содержится; это не похоже на больницу, а на прекрасный дом, где помещены больные, примерно хорошо» [186] Толстой К.К. Городская больница Св. Марии Магдалины в С.-Петербурге. СПб., 1886. С. 14. . Поэтому многие больные стремились попасть именно в эту больницу, даже если они и не жили в заречной части Петербурга. Так, в апреле 1838 г. сюда поступил тяжелобольной Т.Г. Шевченко, который пробыл в ней до конца мая. У него, по мнению современного врача, был, по всей видимости, брюшной тиф [187] Смерть и похороны Т.Г. Шевченко. Сборник документов. Киев, 1961. С. 14. .