Михаил Штейн - Ульяновы и Ленины. Тайны родословной Вождя

29 февраля 1920 г. обращается к своим двоюродным сестрам А.И. Ульяновой-Елизаровой и М.И. Ульяновой с просьбой о помощи. Утром 6 марта с телеграммой А.А. Первушиной (Залежской) знакомится В.И. И немедленно (до 12 часов 30 минут) дает телеграмму в Казанскую губчека с копией в губкомпарт РКП и А.А. Первушиной-Залежской [256] Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т.8. М., 1977. С. 363–364. , в которой просит телеграфно сообщить причины ареста преподавателя факультета общественных наук Н.В. Первушина и заключение губчека. Одновременно спрашивает, нельзя ли освободить Н.В. Первушина «под поручительство нескольких коммунистов, коих укажет его мать Залежская-Первушина» [257] Ленин В.И. Телеграмма Казанской Губчека 6 марта 1920 г. // Ленин В.И. Полное собрание сочинении. Т. 51. С. 154. . 11 марта 1920 г. председатель Казанской губчека Г.М. Иванов сообщил, что задержанный по подозрению в участии в белогвардейской организации Н.В. Первушин «после установления его в непричастности к этой организации 3 марта освобожден из-под стражи» [258] Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 51. С. 413. Прим. 162. . Ознакомившись с этой телеграммой, В.И. пишет распоряжение секретарю с просьбой «показать мне ту телеграмму, на которую эта отвечает» [259] Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 8. С. 380. . Инцидент, казалось бы, исчерпан. Но вот что интересно. Н.В. Первушин утверждает, что просидел в Казанской губчека два месяца и только после этого был отпущен домой, где и увидел текст телеграммы дяди. Я не исключаю, что В.И. сообщили об освобождении Г.В. Первушина, а о Н.В. Первушине молчали, обманув В.И. и отделываясь обещаниями от матери. ВЧК уже тогда набирала силу.

Решил посмотреть, что же говорится в «Указателе имен» к 51-му тому Полного собрания сочинений В.И. об А.А. Первушиной-Залежской и о Н.В. Первушине. Оказывается, практически ничего. У Первушиной-Залежской не указаны ни инициалы, ни годы жизни. А о Н.В. Первушине говорится, что он родился в 1889 г. (на самом деле — в 1899 г.) и являлся с 1919 по 1922 г. преподавателем Казанского университета. И это все. А ведь А.А. Первушина-Залежская двоюродная сестра В.И., а Н.В. Первушин — его двоюродный племянник. Не знать об этом составители комментариев не могли. Не указаны родственные связи А.А. Первушиной с Ульяновыми и в «Биохронике» В.И. Остается непонятным, почему некая А.А. Первушина обращается с просьбой о помощи к сестрам Ульяновым. Несведущий читатель может предположить, что они просто были знакомы.

«Небожителю», каким официальная пропаганда стала изображать В.И., не полагалось иметь двоюродных братьев и сестер, племянников и племянниц. Только в 1987 г. во втором дополненном издании сборника «Ленин и ВЧК» эти умышленно замалчивавшиеся ранее факты были преданы огласке. В сборнике прямо говорится, что А.А. Первушина-Залежская (1872–1954) — двоюродная сестра В.И. Дается краткая биографическая справка о Н.В. Первушине (родился в 1899 г., в 1916 г. окончил Казанское коммерческое училище Министерства торговли и промышленности, с 1919 по 1922 г. являлся преподавателем кафедры истории народного хозяйства и экономической мысли Казанского университета. Впоследствии эмигрировал за границу) [260] В.И. Ленин и ВЧК: Сборник документов (1917–1922). 2-е изд., доп. М., 1987. С. 596. .

После возвращения из камеры Казанской губчека Первушин принимает решение эмигрировать. В это время ему пришло приглашение прочитать трехмесячный курс лекций в Берлинском университете (вышедшая в 1927 г. в Москве книга Первушина «Германские концерны и организация промышленного производства» написана на основе собранных в Германии материалов). Но начальник Казанской ЧК, все тот же Г.М. Иванов, в выдаче заграничного паспорта категорически отказал. Правда, было выдвинуто одно условие. Паспорт выдадут, если за Первушина поручится Ульянов. Пришлось обратиться за помощью к тете Анне Ильиничне. Та, уточнив, что подпись должна быть «Ульянов», а не «Ленин», обратилась к Дмитрию Ильичу (Владимир Ильич был в это время болен). И Д.И. Ульянов выручил племянника, послав начальнику Иванову требуемую телеграмму с поручительством. Подпись под текстом была «Ульянов», без инициалов.

Во время пребывания в Москве Первушину не удалось из-за запрещения врачей повидать своего дядю, которого он, до событий 1917 года, как и все члены семьи Первушиных, считал революционным героем.

Оказавшись в Берлине, Первушин обратился в советское торгпредство и был принят туда на работу экономистом. Это дает возможность его жене, остававшейся в Казани, официально выехать к мужу.

С 1926 г. Первушин направляется Советским правительством для работы в аппарат главного уполномоченного Нефтесиндиката в Париж. В начале 1930 г. ему предложили вернуться в Москву для работы в аппарате Нефтесиндиката. Но он уже хорошо понимал, чем грозит возвращение на родину, и, как было ни тяжело (в России жили мать, отец, брат), принял решение остаться во Франции. Так что правильнее называть его не эмигрантом, как в сборнике «В.И. Ленин и ВЧК», а невозвращенцем.

Двадцать лет Первушин с семьей прожил во Франции. После Второй мировой войны успешно выдержал экзамен и стал переводчиком Организации Объединенных Наций, а также преподавателем русского языка для дипломатов. Но вид на жительство в США получил только в 1976 г., когда решил наконец рассказать сотрудникам ЦРУ историю с телеграммой, посланной Д.И. Ульяновым в 1923 г. Видимо, после этого признания ЦРУ поверило, что Первушин не скрытый коммунист, не агент КГБ, а единственный племянник В.И., добровольно оставшийся за рубежом.

За время работы в ООН Первушину довелось побывать в разных странах. Не был он только на своей родине. Многие дипломаты и сотрудники ООН обязаны Первушину знанием русского языка. Ему приходилось встречаться с видными государственными деятелями. Память Первушина сохранила рыдание А.Я. Вышинского, когда он узнал о смерти И.В. Сталина. «Это был ужасный человек», — сказал о А.Я.Вышинском Первушин. Впрочем, думаю, что и о Сталине он был не лучшего мнения. Памятным оказалось для Первушина и 11 октября 1960 г., когда Н.С. Хрущев во время выступления премьер-министра Великобритании Г. Макмиллана, сняв ботинок и стуча им по столу, доказывал «преимущество пролетарской дипломатической этики перед буржуазной дипломатией во фраках» (как пояснил нам, молодым лекторам-международникам, заведующий лекторской группой Ленинградского обкома КПСС В.И. Сурин). Именно Первушин вел в этот день синхронный перевод на русский язык. Хрущев остался переводом очень доволен. Пригласил к себе переводчика, тепло поблагодарил его и даже на прощание обнял. До конца дней Н.С. Хрущев, видимо, так и не узнал, чьим племянником был так понравившийся ему переводчик ООН. Иначе Хрущев, человек очень экспансивный и преклонявшийся перед Лениным, возможно, обязательно пригласил бы Первушина посетить родину.