Юлия Барановская - Все к лучшему

Мы все вместе регулярно куда-то выходили. Каждый год в Лондоне проходит «Русский балет». Два сезона подряд приезжала Ульяна Лопаткина. Пошли все мои подружки и один Андрей. У нас было две ложи, и нас было видно со всех сторон в театре. Было очень смешно наблюдать за Андреем – единственным мужчиной в нашей стайке, и мы подшучивали над ним весь вечер. Потом какая-то из российских газет написала, что балет нас мало интересовал, мы были увлечены собою, нарядами, а бедный Андрей не знал, как с нами всеми справиться. Журналистам всегда надо что-то выдумать, о нас и выдумывали.

Кстати, именно в Лондоне я познакомилась с невероятной женщиной – Галиной Волчек. Стоило для этого уехать на другой конец Европы. Однако как это ни странно, в Лондоне такие вещи гораздо проще осуществить. Театр «Современник» приехал на гастроли, давали всего шесть спектаклей, и билеты невозможно было достать. У меня спрашивали все мои друзья, по тысяче раз, безрезультатно. При том, что спектакли шли на русском языке с переводом бегущей строкой! И вот перед одним из спектаклей мне сказали, что будет возможность познакомиться с Волчек в антракте. Мы с Андреем купили букет цветов, и я собралась уже идти к Волчек в ложу, как вдруг Андрей начал, как водится, уходить в отказ, может быть, от стеснения. Естественно, я настояла – не могла упустить шанса встретиться с кумиром. Поднимаемся по лестнице, а навстречу нам Даша Жукова: «Вы к Роману?» Мы: «Нет, мы, вроде, не к нему». «А, ну, ладно». Когда открылась дверь в ложу, мы поняли, что все-таки к Роману Аркадьевичу. Кроме Абрамовича, чья компания была спонсором гастролей театра, там был его партнер по бизнесу, Галина Борисовна и еще много разных людей. «Это Андрей Аршавин – футболист, а это его жена Юля», – представили меня Волчек. «Юлию я знаю, можете не представлять». – «Меня?» – «Да. Вы мне симпатичны, вы такая очаровательная». Мне тогда показалось, что у меня земля из-под ног ушла – так приятно стало. Мы очень классно пообщались, и она оказалась ровно такой, какой я себе ее представляла.

После окончания гастролей, артисты «Современника» решили устроить для Романа Аркадьевича сюрприз и подготовили капустник. Проходить он должен был в его ночном клубе Under the Bridge на стадионе «Челси». Нас с Андреем тоже туда позвали, помня наше отношение и любовь к театру и Волчек. Однако даже больше, чем выступление артистов, меня поразило гостеприимство Романа Аркадьевича, который лично, не дожидаясь официантов, приносил воду своим гостям.

Была забавная история, связанная с «Челси». Бронислав Иванович обещал передать мне две футболки для благотворительного аукциона в школе. Это такая золотая жила для школ, потому что самое крутое, что продается на всех аукционах, это экипировка футболистов. Я поехала к нему домой и никак не могла найти адрес. Смотрю, какой-то парень стоит, спрашиваю: «Извините, а где вот этот дом?» – «Кого вы ищите?» – «Бронислава» – «А вы, наверное, Юля. Тогда это я». Я его никогда не видела вживую, и на экране он мне казался громилой, как в регби. Оказалось, такой простой парень, и совсем не огромный.

Еще более знаменательным было знакомство с Марадоной. Поскольку я люблю теннис, то мы постоянно ходили на турниры в Лондоне. «Арсенал» давал билеты рядом с кортом за спиной тренера. Это такие коробочки, и к нам посадили Марадону. Он очень экспрессивный, эмоциональный, тут же стал обнимать и целовать Андрея, говорить, что он – его продолжение, чудо, самородок, и он его чувствует. Это случилось на моих глазах, я тогда очень гордилась своим мужем. В другой раз пришел Криштиану Роналду и сел со мной рядом. Дело в том, что я очень долго просила Андрея, чтобы он мне привез футболку Роналду – поменялся после матча. На домашней игре в Москве Андрей подошел к нему, а Криштиану не захотел меняться. Андрей тогда сказал, что больше просить не будет.

И вот Роналду, который отказал моему мужу, рядом. Я смотрела на него и думала. Нет, не о футболке, о количестве геля на его волосах. Мало того, этот гель засох и осыпался на его кожаную куртку хлопьями. При этом Криштиану сидел, ни с кем не здороваясь, холодный, неприветливый, и это было очень странно, ведь рядом с ним находились люди, даже более знаменитые, чем он. Что выпендриваться-то?

Что касается, Романа Аркадьевича, то я вообще видела от него только хорошее. Все наше общение – это какие-то приятные вещи с его стороны. Он очень нам помог, когда мы прилетели в Марибор на игру сборной со Словенией – ту самую, где наша команда лишилась путевки на чемпионат мира 2010 года. Это был один из самых ужасных стадионов, что я видела – двенадцатитысячник, грязный, разбитый, страшный, необустроенный. Когда мы поднимались на трибуны, мужики справляли нужду прямо себе под ноги. В гостинице – самой приличной – стоял стойкий запах советский еды из пансионата, а докторскую колбасу в магазинах по-прежнему заворачивали в бумагу. В общем, я хуже выезда не помню. Мы туда ехали на 90 % за победой. Никто даже не думал, что мы можем не выиграть, не пройти дальше.

Днем мы пошли поесть в единственный приличный ресторан и встретили там Романа Аркадьевича. Он предложил отвезти нас в Лондон: «Я понимаю, что после игры вам лететь домой, а сборная полетит на самолете сначала в Москву. Я вам помогу». Мне неудобно, начинаю отказываться. Но после игры настроение было такое, что хотелось скорее домой, в Лондон, и спасибо Роману Аркадьевичу, что он о своем предложении не забыл. Мы с Андреем и Артемом с его помощью сразу улетели в Лондон после игры, а она была ужасной. Я помню, что весь второй тайм наш сектор повторял только одну фразу: «Сейчас, сейчас, сейчас Андрей что-нибудь придумает. Сейчас Андрей что-то сделает. Он у нас всегда так. Он тихо-тихо. Сейчас… Сейчас…». Андрей был единственной надеждой болельщиков, он должен был что-то сделать, все исправить, все наладить, но он не придумал, не исправил, не наладил, а сборная не вышла на чемпионат мира. Было так противно, когда весь стадион скандировал: «Fuck you Russia!» Более неуважительного поведения фанатов на играх сборной по отношению к другой стране я не помню. Выход со стадиона и дорога до аэропорта, как в тумане, в аэропорту – полный дурдом. Я думаю, это единственный раз, когда, да простит меня эта страна, аэропорт Марибора увидел такое количество частных самолетов. Мы вернулись домой зализывать раны. Андрей дико переживал. Мне впервые было так страшно за мужа: он настолько был убит этой ситуацией, что я боялась, что он уже никогда не соберется. Его вырубило из жизни на месяц точно. После тренировок в «Арсенале» он возвращался домой, ложился в кровать и просто смотрел в потолок, не общаясь ни с кем, кроме меня и детей.

Человек, который разбирается в игре, понимает, что в футболе очень много психологии. Мне кажется, что у нас не хватает командных психологов. Если вы спросите меня, обывателя, я могу объяснить, почему они проиграли. Сборная России на тот момент не смогла психологически быстро перестроиться в другой статус. Выстрелить на чемпионате Европы, когда соперники играли открыто, ничего не зная о нашей сборной, – это одна история. Когда ты перестаешь быть темной лошадкой, то с тобой играют по-другому, и с командой надо было работать не только в физическом плане, но и в психологическом. Я понимала, почему Андрей так сильно переживал. На него сгрузили столько ответственности за все, что там происходило, – и ему одному пришлось это тянуть. На него все рассчитывали, и он не выдержал. Когда взваливают неподъемную тяжесть, безумно давящую со всех сторон, хочется впасть в детство и сказать: «Стоп, хватит!».