Джордж Стейн - Элитная гвардия фюрера. Организация, структура, цели и роль во Второй мировой войне. 1939—1945

Когда враг рассматривался (как в процитированной выше речи Гиммлера) как отвратительное и злобное животное, недочеловек, результатом становится беспрецедентное ожесточение методов ведения войны, а солдат, как правило, освобождается от чувства вины или раскаяния за свои ужасающие поступки. Наглядным и слишком близким нам примером может послужить отношение американских солдат к своим вратам-японцам во время Второй мировой войны. Отчет из недавнего прошлого о высадке морского десанта на оккупированном японцами острове Тарава в 1943 году содержит следующий текст.

«У солдат на войне в любых обстоятельствах крайне невелика склонность смотреть на противника как на человека, и японцы в этом смысле оказались идеальным врагом. Американский морской пехотинец мог ненавидеть в них слишком многое. Невысокие, с непривычным цветом кожи и по определенным американским стандартам отталкивающие внешне. В их головах еще жила память о Пёрл-Харборе и детские воспоминания о японцах в плохих фильмах, и морские пехотинцы считали их «подлыми». Кроме того, они не понимали, а потому ненавидели этих загадочных азиатов за их «фанатичную» готовность умереть. Морские пехотинцы не считали, что убивали таких же, как сами, людей. Они уничтожали грязных животных… Независимо от того, насколько могло измениться их мнение о японцах в последующие годы, в то время эта ярая ненависть была эффективным и необходимым стимулирующим средством» [216].

Отношение американских морских пехотинцев к японцам на острове Тарава было отнюдь не уникальным в ходе войны на Тихом океане, и любой ее ветеран (или читавший о ней) это наверняка подтвердит. К сожалению, образ врага как некоего недочеловека, по всей вероятности, неизбежен, когда солдаты сражаются с противником другой расы или цвета кожи. Но умная и последовательная идеологическая обработка может добиться тех же результатов, даже если между противниками нет большой разницы. Так, если выросшие в свободном обществе американцы могли подобным образом реагировать на японцев, едва ли стоит удивляться, что подвергавшиеся систематической расовой и политической идеологической обработке военнослужащие ваффен-СС были как минимум столь же «стимулированы» в своей войне с русскими [217].

В любом случае ужасающие побочные эффекты искусственной дегуманизации восточного врага хорошо известны – расстрел военнопленных, убийства гражданского населения, уничтожение мирных деревень. О том, в какой мере подобные действия были результатом одной лишь идеологической обработки, разумеется, судить трудно, и, возможно, нам придется довольствоваться самоочевидным выводом, сделанным обергруппенфюрером СС (генералом) Эрихом фон дем Бах-Зелевски перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге. Когда его спросили, соответствовало ли национал-социалистической идеологии требование Гиммлера об уничтожении 30 миллионов славян и фактическое убийство 90 000 евреев только одной небольшой айнзацгруппой (состоящей в основном из военнослужащих ваффен-СС), Бах-Зелевски ответил, что «когда в течение многих лет, десятилетий насаждалась доктрина о том, что славяне являются представителями низшей расы, а евреи вообще не люди, тогда подобный взрыв неизбежен» [218].

Важно также не забывать тесную связь между философией, формирующей понятие «недочеловека», и тем аспектом нацистской идеологии, согласно которому война против Советского Союза рассматривалась как крестовый поход, призванный спасти западную цивилизацию от угрозы «азиатского большевизма» [219]. Во все времена противники склонны считать свое дело «правым и справедливым», а позицию врага «неправдой и злом»; но нигде и никогда подобное отношение не преподносилось столь догматически, столь бескомпромиссно, как в столкновении между антагонистичными тоталитарными системами. Естественно, война между нацистской Германией и коммунистической Россией во многих отношениях напоминала великие Религиозные войны прошлого. Несмотря на то что большинство солдат, участвовавших в боевых действиях, не были ни фанатичными коммунистами, ни одержимыми фашистами, когда в ходе Второй мировой войны в России столкнулись добровольцы немецких СС и фанатичные коммунисты, вражда и ненависть достигли своего апогея, все остатки рыцарства испарились, все ограничения исчезли. Даже почерпнутое из книг представление об этих сражениях потрясает до глубины души [220].

В зависимости от конкретного источника военнослужащих ваффен-СС описывали либо как фанатиков, либо как не имевших себе равных бесстрашных солдат. Истина заключается в том, что они, несомненно, были исполнены решимости. Но решимость, основанная либо на идейной убежденности, либо на каком-либо ином факторе, сама по себе не объясняет боевые достижения элитных подразделений СС. Не менее важными являлись подбор личного состава, хорошая подготовка, эффективное командование и первоклассное вооружение. В то время как располагавшие всем этим дивизии СС «Лейбштандарт «Адольф Гитлер», «Дас Рейх», «Мертвая голова» и «Викинг» отличились в боях первых дней кампании в России, другое формирование СС, которому недоставало определенных вышеперечисленных атрибутов, потерпело от Красной армии позорное поражение.

2 июля на северном участке Финского фронта боевая группа СС «Норд» совместно с финской и немецкой армейской дивизией атаковала укрепленный район русских у города Салла. Пять батальонов СС, принимавших участие в наступлении, были дважды отброшены назад, понеся тяжелые потери. Во время третьей попытки русские пошли в контратаку, вынудив эсэсовцев отойти за исходные рубежи. К концу дня командование боевой группы докладывало: «Ситуация серьезная. Признаки упадка морального духа в части. Беспорядки в тылу при отступлении. Позиция не может быть далее удерживаема, ввиду продолжающейся танковой атаки. Русские идут вперед большими силами» [221].

По направленным Гиммлеру докладам очевидцев, атака русских вызвала панику у эсэсовцев; многие бросили оружие и побежали с поля боя, их глаза были полны ужаса. С паническими криками «Русские танки!» части СС бежали до немецких артиллеристских позиций. Тем временем финская и немецкая армейская дивизия выполнила поставленную перед ней боевую задачу; ее солдаты заставили атакующих русских отойти и спасли боевую группу СС от полного разгрома. В первом сражении подразделение СС потеряло 73 человека убитыми (в том числе 13 офицеров), 232 – ранеными (в том числе 13 офицеров) и 147 пропавшими без вести [222].

Для Гиммлера и других руководителей СС осознание поражения боевой группы отягощалось тем, что русские взяли эсэсовцев в плен, несмотря на постоянные инвективы Гиммлера частям ваффен-СС, что они должны сражаться не на жизнь, а на смерть и скорее покончить с собой, чем сдаться в плен [223]. Генерал фон Фалькенхорст больше не доверял боевой группе СС и оскорбительным образом продемонстрировал это, расформировав ее и распределив между своими финскими и армейскими подразделениями [224].